Немцы как рабочий класс США, профсоюзы и забастовки

Немцы как часть рабочего класса США

Немецкие рабочие составили очень существенную и в количественном и в качественном отношениях часть рабочего класса Америки. Марксистский исследователь немецкого рабочего движения в Америке Шлютер указывает, что они составляли основной рабочий контингент целых отраслей производства. Если ирландские рабочие были в основном неквалифицированными, то с немцами дело обстояло иначе. Многие приезжали с готовой выучкой, зачастую ремесленной, и вливались в американское хозяйство как квалифицированные рабочие, ремесленники и подмастерья — так называемые механики. Рассказывая европейским гостям о беднейших иммигрантах, жительница Нью-Йорка середины XIX в. говорила, что немцы «обычно мелкие фермеры или бедные механики». «Немногие наши читатели сознают, как велика среди иммигрантов из Германии доля тех, кто черпает средства к жизни из применения какой-нибудь технической профессии», — писала «Нью-Йорк дейли трибюн», сообщая о собрании немецких рабочих Филадельфии. Эта особенность немецких рабочих вполне учитывалась предпринимателями при поисках рабочей силы. «Требуется немедленно мужчина (желательно англичанин или немец), умеющий прясть и крутить шелк», — гласит газетное объявление.

Немецкие рабочие в США

А профессионально обученный немец смело предлагал в той же газете свои услуги. «Немец, который проработал несколько лет в красильном деле и отлично знаком с изготовлением всех сортов лака, ищет места». На фабриках музыкальных инструментов трудились исключительно немецкие рабочие. На бостонских сахарных заводах работали высококвалифицированные мастера-немцы, а когда во второй половине века сахароварение приняло фабричный характер, их вытеснили ирландцы. Две тысячи немцев, живших в Бостоне и его окрестностях, к 1850 г., были заняты главным образом в механических мастерских. Вообще же в Новой Англии немецкие рабочие селились мало. Зато множество их осело в Нью-Йорке, очевидно, по тем же причинам, что ирландцы, — это был порт прибытия и к тому же крупный промышленный и торговый центр. Немцы работали там в самых разнообразных отраслях, но больше всего их было занято в портняжном деле. Из 40 тыс. портных, работавших к началу гражданской войны в Нью-Йорке и его окрестностях, большинство составляли немцы, зачастую надомники. Немецкие портные Нью-Йорка сыграли большую роль в его рабочем движении.

Далеко не все немецкие рабочие были обучены, очень многие брались за неквалифицированную работу, какой занимались и ирландцы. Описывая каменноугольные копи Пенсильвании, Лакиер замечал: «Работники, отдавшие себя этой тяжелой черной работе, по большей части валлийцы, ирландцы или немцы». Но характерно, что немец-шахтер, с которым беседовал Лакиер, намеревался по окончании контракта уехать на Запад — видимо, осесть на землю. «Работа есть не более, как состояние переходное, чтобы окрепнуть и утвердиться», т. е. — завести собственное хозяйство. Такие стремления были в те десятилетия характерны для многих американских рабочих.

Немцы работали на строительстве железных дорог Нью-Йорк Сентрал, Иллинойс Сентрал и др. В 1852 г., например, «Нью-Йорк дейли трибюн» сообщала, что группа немецких иммигрантов отправляется из Нью-Йорка в Ньюарк работать на железной дороге. Люди брались за самые разнообразные, подчас случайные работы. Молодой немец, сообщавший о себе, что он протестант и бегло говорит по-английски, дал в «Нью-Йорк дейли трибюн» объявление, что ищет место кучера. Другой немец искал через ту же газету работы батрака, почти на любых условиях. «Садовником и фермером. — Немец, который только что приехал и первая цель которого — овладеть языком страны. Рассчитывает на очень умеренную плату. Может представить удовлетворительные отзывы». При этом немцы, искавшие работу, прямо заявляли о своей национальности, в отличие от ирландцев. Это могло сослужить им службу: немецкие рабочие имели хорошую репутацию, и не только по профессиональной квалификации. Лакиер, например, передает «общий о них отзыв, как о примерных по прилежанию работниках». Такого же рода мнения высказывали Олмстеду балтиморский фабрикант клея и мэрилаидский рабовладелец, нанимавший иммигрантов.

То же относилось и к многочисленным, хотя и не в такой степени, как ирландки, немецким служанкам. «Немецкие слуги — мужчины и женщины — требуются немедленно для первоклассных семей, особенно повара, швеи, подручные кухарок, подавальщицы, слуги на всякую работу». «Требуется в небольшую семью приличная, аккуратная молодая женщина. Желательно немка. Должна быть хорошей кухаркой, отлично стирать и гладить и делать все, когда потребуется. Такая женщина, имея хорошие нью-йоркские рекомендации, может обратиться…». Таковы типичные газетные объявления. Во многих из них немки ставятся на одну доску с англичанками, шотландками и даже американками, что при рабочей иерархии, установившейся в США, было весьма немаловажно. И немецкие девушки этим пользовались. «Требуется место горничной и швеи — немецкой девушке…». «Требуется приличной немецкой девушке место домашней работницы». Таких объявлений было очень много.

Беднейшие слои немецких иммигрантов пополняли и люмпен-пролетариат американских городов, особенно Нью-Йорка. Трудно сказать, были ли эти люди деклассированными еще в Германии или стали ими за океаном. Вероятно, бывало и то и другое. Во всяком случае, среди нью-йоркских нищих немцы преобладали даже над ирландцами. В Нью-Йорке, по описанию официальной комиссии 1857 г., существовал квартал под названием «тряпичный рай», населенный исключительно немцами. Жители этого квартала с рассвета отправлялись в определенный каждому район города и собирали на помойках отбросы — кости и тряпки. Кости с гниющим мясом приносились и с городских боен. Во дворах «тряпичного рая» все это вываливалось в кучу и сортировалось. Куски мяса обрезались и шли в пищу, кости вываривались, распространяя ужаснейшую вонь, а тряпки, стирались, чтобы, как и кости, пойти на продажу. Зимой детей этого квартала посылали чистить улицы или побираться. Люди жили здесь «в маленьких комнатах, в почти невероятной скученности, окруженные десятками собак, под навесом из тряпок, которые развеваются на веревках, пересекающих грязные дворы, где распространяют заразу кости дохлых животных и зловонные кучи всякого рода». Разумеется, люди мерли здесь, как мухи, особенно от холеры, которая была частой гостьей в Нью-Йорке.

Однако в этой обстановке копились деньги на покупку земли. «Нам говорили, — написано в отчете комиссии, — о колонии 300 этих людей, живших в том же подвале, питавшихся отбросами и объедками и скопивших достаточно денег, чтобы купить землю в одном из западных степных районов».

«Иммиграция много содействовала в это десятилетие образованию и усилению рабочих организаций», — писал ветеран немецко-американского рабочего движения, друг Энгельса Зорге о 50-х годах XIX в. Можно прибавить, что это была в первую очередь немецкая иммиграция. Немецкие рабочие еще из Европы привезли навыки профессиональной организации и стачечной борьбы.

Немецкие профсоюзы и забастовки

Шлютер отмечает в Нью-Йорке в 1850 г. ряд успешных стачек, в процессе которых возникли многие немецкие профсоюзы, главным образом ремесленного характера. Бастовали столяры. В союз портных за один день вступило 2 тыс. немцев. Полиция нападала на бастующих, арестовывала их. Портных даже судили, пытаясь раздуть дело, и большинство приговорили к штрафу.

Бастующие обычно требовали повышения заработной платы, иногда — почасового рабочего дня. Делались попытки образовать, так называемые, национальные профсоюзы, в масштабе всей страны. Характерно, что в ряде союзов немецкие рабочие, как отмечает Шлютер, объединялись с американскими. В Цинциннати и Балтиморе, где жило много немецких рабочих, организовались немцы-печатники. Балтиморские печатники основали «Союз Гутенберга», который, как писали его представители в газете, добился 10-часового рабочего дня, 6-дневной рабочей недели, заработной платы 6 долл, в неделю и особой оплаты сверхурочной работы. Из перечня этих достижений видно, каковы были обычные условия труда печатников. Впрочем, немецкие печатники, не знавшие английского языка и не имевшие возможности работать в английских типографиях, попадали в еще худшие условия, что использовали их буржуазные соотечественники, владельцы немецких типографий. «Немецкие газеты, — писал в 1852 г. Марксу из Вашингтона немецкий коммунист Клусс, — притесняют своих рабочих самым беспощадным образом. Рабочие могут спать только 3 ночи в неделю, они постоянно в упряжке и т.д. Незнание ими английского языка делает такую эксплуатацию возможной». «Союз Гутенберга» призывал всех печатников страны к единству действий и организации труда и приглашал всех типографов, приезжающих в Балтимору, вступить в свои ряды. «По опыту старого отечества мы знаем, — писали балтиморские печатники, — что один должен стоять за всех, а все — за одного».

Зорге отмечает в 1859 г. успешные забастовки немцев-столяров Цинциннати и нью-йоркских немецких рабочих разных профессий. Бастовали в частности рабочие известной фортепианной фирмы Стейнвей. В результате забастовки был образован профессиональный союз.

Наряду с профсоюзами немецкие рабочие устраивали кооперативные мастерские, питая при этом иллюзии, свойственные и европейскому и американскому рабочему движению в период его незрелости и препятствовавшие развитию подлинной классовой борьбы. «Выступая на нью-йоркском рабочем собрании, — писала «Нью-Йорк дейли трибюн», — представитель немцев-пекарей Фогельгезанг высказался за кооперацию «вместо забастовок». А через 6 дней та же газета сообщила, что немецкие пекари сняли пекарню для кооперативного предприятия. В тот же период намеревались открыть в Нью-Йорке мастерскую немцы-портные, собираясь «работать в содружестве со своими американскими братьями». Несколько позже, в заметке о нью-йоркских кооперативных лавках, «Нью-Йорк дейли трибюн» хвалила лавку немецких портных. Она, мол, расположена в удачном месте, ассортимент товаров в ней отличный, но вот беда — никто не говорит по-английски. Немецкие столяры-краснодеревцы тоже собирались открыть кооперативную мастерскую, причем располагали для этого почти 10 тыс. долл.

Кооперативные иллюзии немецких рабочих, в особенности портных, в немалой степени объясняются влиянием эмигрировавшего в США крупного немецкого социалиста-утописта Вильгельма Вейтлинга.

В 1857 г., когда разразился крупнейший экономический кризис, немецко-американские рабочие устраивали на улицах Нью-Йорка голодные демонстрации, иногда совместные с рабочими других национальностей. Описывая массовый натиск безработных на нью-йоркскую ратушу, буржуазный наблюдатель Стронг выделил участвовавших в ней немцев как «действительно опасный класс».

Общественную работу и пособия, как отмечает Шлютер, получали во время кризиса главным образом англоязычные бедняки, в частности ирландцы, а немцы были вынуждены организоваться по месту жительства для борьбы за свои права.

Противопоставление рабочих разных национальностей и натравливание их друг на друга широко практиковалось американской буржуазией по отношению к двум основным группам иностранных рабочих — ирландской и немецкой. Между ними возбуждалась конкуренция. Ирландцы и немцы соперничали друг с другом, например, на строительстве железных дорог. В столкновении между ирландскими и немецкими рабочими на железной дороге Балтимор — Охайо в конце 1850 г. трое немцев было убито.

Нередко немцев использовали как штрейкбрехеров. Так было во время забастовки нью-йоркских грузчиков-ирландцев в 1852 г., когда хозяева наняли на разгрузку только что прибывших немецких иммигрантов. То же произошло в 1854 г. на «верфях Вильямсберга, причем бастующие нападали на штрейкбрехеров, которых защищала полиция. Такая же обстановка создалась в период гражданской войны, во время забастовки ирландских рабочих Манхэттенской газовой компании. Подобных случаев было немало, но были и противоположные. Летом 1850 г. немецкие портные Нью-Йорка присоединились к забастовке, организованной ирландцами. В разгар гражданской войны портовые грузчики Буффало, ирландцы и немцы, забастовали, требуя повышения заработной платы. Последовали серьезные столкновения с полицией, которая расстреляла бастующих. Мэр Буффало даже призвал к оружию местное ополчение.

Рабочее движение в США в XIX веке

Рабочее движение в США в конце XIX — начале XX века развивалось в борьбе двух тенденций: революционной и оппортунистической. На протяжении всего этого периода в США происходили ожесточенные стачечные бои пролетариата и наряду с этим в организационном и политическом отношении американское рабочее движение отличалось крайней слабостью.

Положение рабочего класса в США

Уже в конце XIX века США были страной необычайных контрастов и колоссального имущественного неравенства. По данным всеобщей переписи 1890 года, 9% населения владели 71% национального богатства, в то время как 52% владели 5%. Писатель Роберт Хантер в книге «Нищета» писал, что в Соединенных Штатах в начале XX века из 80 млн. американцев 10 млн. жили в нищете, «плохо питались, плохо одевались и имели плохие жилищные условия», в том числе 4 млн. были такими бедняками, что не могли существовать без помощи общества. На многих предприятиях широко использовался детский труд. Отчет комиссии штата Нью-Йорк по обследованию детского труда гласил, что дети, занятые на нью-йоркских консервных фабриках, превратились в маленькие машины с замотанными в тряпье руками, их запястья и пальцы были сплошь изранены, поскольку они целыми днями резали бобы или очищали кукурузные початки. Многие мальчики и девочки в возрасте до 14 лет работали с 4 часов утра до 9 или 10 часов вечера.

Отсутствие техники безопасности и охраны труда было типичным для большинства американских предприятий. Длинный рабочий день в сочетании с бешеным темпом работы приводил к большому количеству несчастных случаев, на многих фабриках и заводах работа была просто опасна для жизни.

Тяжелые условия труда рабочих служили причиной постоянной борьбы рабочих против буржуазии. Но некоторые особенности социально-экономического развития США затрудняли рост политической организованности американских рабочих, тормозили развитие классового самосознания и социалистического движения:

1. В США до конца XIX века отсутствовал постоянный класс пролетариата. Наличие свободных земель затрудняло процесс создания пролетарского ядра. Американские рабочие вместо того, чтобы вести борьбу за улучшение своего положения в промышленности, могли уйти на Запад и превратиться в фермеров. Правда, это был временный фактор, потому что «безграничные девственные леса и еще более безграничные прерии» переходят к концу века к частным собственникам.
2. Американская буржуазия имела огромные возможности для подкупа верхушки рабочего класса, для создания слоя рабочей аристократии. Испытывая постоянную нужду в рабочей силе, буржуазия США вынуждена была платить своим рабочим более высокую заработную плату, чтобы удержать их в быстро растущей промышленности. Однако, если общий уровень жизни занятых американских рабочих и был немного выше, чем в Европе, то значительно выше была и степень интенсификации труда, а следовательно, и степень эксплуатации рабочих. Весьма характерно следующее сравнение: труд двух американских рабочих по производительности равнялся труду пяти английских рабочих.
3. Причиной слабости рабочего движения в США являлось умелое использование буржуазией того факта, что рабочий класс в этой стране был многонационален.

Американские рабочие имели привилегированное и более обеспеченное положение по сравнению с рабочими других национальностей – итальянцами, евреями, поляками и т. д. Особенно большой дискриминации подвергались негры. Американская буржуазия вела политику раскола пролетариата и тем самым ослабляла его.

Стачечное движение

В течение последней трети XIX века многочисленные схватки между рабочими и монополиями следовали одна за другой.

Первое значительное выступление рабочих произошло в угольном бассейне Пенсильвании в январе 1875 года, но шахтовладельцы жестоко расправились с горняками. Девятнадцать руководителей подпольной рабочей организации были казнены. Летом 1877 года в ответ на снижение заработной платы железнодорожными магнатами поднялись на борьбу рабочие трех главных линий: Пенсильванской, Балтиморо-Огайской и Центральной Нью- Йоркской. Затем стачка охватила уже почти все штаты от Западной Виргинии до Огайо, от Нью-Йорка до Чикаго, от Сент-Луиса до Сан-Франциско. На подавление бастующих была брошена полиция штатов, были вызваны федеральные войска, и не менее трехсот забастовщиков отдали свои жизни за общее дело.

В 80-е годы рабочее движение в США вступает в новый этап — оно становится массовым. Число рабочих к этому времени достигло 5,5 млн. человек. В течение 80-х годов XIX века произошло 19 тыс. забастовок с числом участников свыше 4 млн. человек. Главным лозунгом становится лозунг 8-часового рабочего дня. В борьбу за это требование вступили широкие массы трудящихся. Рабочие бойкотировали капиталистов, которые противились введению 8-часового рабочего дня, они покупали только «восьмичасовые ботинки и шляпы», курили «восьмичасовой табак» и распевали «восьмичасовую песню».

Движение за 8-часовой рабочий день завершилось всеобщей забастовкой 1 мая 1886 года, охватившей около 350 тыс. человек. Особенно большой размах и драматический характер приняли события в Чикаго — здесь число бастующих достигло 80 тыс. человек. 3 мая 1886 года во время митинга полиция открыла огонь по демонстрантам: 6 человек было убито и много ранено. 4 мая возмущенные рабочие организовали митинг протеста против этого расстрела. И этот митинг из-за брошенной провокатором бомбы закончился новым нападением вооруженных полицейских на мирную толпу, в результате которого были еще убитые и раненые. Чикагская трагедия привела к аресту руководителей стачечного движения и казни его наиболее видных вождей.

Массовое движение рабочих в 80-е годы имело практические результаты — несколько десятков тысяч рабочих получили 8-часовой рабочий день. Энгельс оценивал эту борьбу как самостоятельное массовое движение американского пролетариата. В память чикагской трагедии в 1889 году на I Конгрессе II Интернационала была принята резолюция, призывающая рабочих всех стран отмечать 1 мая как день международной солидарности и борьбы пролетариата.

Массовые бои рабочих продолжались и в 90-х годах XIX века. Самое крупное выступление этих лет — забастовка на вагоностроительных заводах Пульмана в 1894 году. Пульмановских рабочих поддержали железнодорожники двадцати железных дорог США. Это была действительно общенациональная забастовка, охватившая свыше 150 тысяч рабочих. Президент Кливленд распорядился послать войска в район стачки, город Чикаго был объявлен на осадном положении. Рабочий вождь Ю.Дебс писал: «С 6 по 9 июля войска, численность которых достигала 14 тысяч, ежедневно стреляли в стачечников. Только 7 июля было убито 30 человек и несколько десятков ранено». Стачка закончилась поражением, но она имела большое значение для развития классового самосознания рабочих; методы подавления разоблачали сущность буржуазной демократии. Напряженные бои между буржуазией и пролетариатом в последней трети XIX века похоронили легенду об «исключительности» Америки, об отсутствии в ней классовой борьбы. Стремясь остановить революционизирование рабочего класса, буржуазия использовала тред-юнионизм.

Американская федерация труда. В 1881 году возникло Объединение профсоюзов под названием Американская федерация труда (АФТ). Основной состав этой организации — квалифицированные, хорошо оплачиваемые рабочие. Руководителем ее с момента формирования и до 1921 г. был Сэмюэль Гомперс — типичный представитель рабочей аристократии, проводивший политику буржуазии в рабочем движении. АФТ была организована по цеховому принципу и стояла на позициях классового сотрудничества. «Труд и капитал дополняют друг друга», — говорил Гомперс. Рабочие должны получать «справедливую заработную плату, — демагогически провозглашал он, — капиталистам остается «справедливая прибыль». Гомперс был фанатичным противником социализма, он всегда выступал против создания массовой политической рабочей партии. Во время выборов АФТ обычно поддерживала демократическую партию. Негры не имели возможности вступать в союзы АФТ.

Обострение классовой борьбы в начале XX века

Вступление США на рубеже XIX и XX веков в эпоху империализма повлекло за собой обострение классовых противоречий. Ежегодно число бастующих все возрастало и в 1913 году достигло почти миллиона человек.

Ярким примером ожесточенности классовой борьбы в США явилась забастовка горняков Колорадо. «Колорадская топливная и железоделательная компания», возглавляемая Рокфеллером, поставила своих рабочих буквально в рабские условия. Она владела жилищами, церковью, магазинами, школами. Вся жизнь горняков полностью зависела от произвола компании. В сентябре 1913 года началась забастовка 19 тыс. горняков. Выселенные из своих жилищ рабочие построили лагерь в Лудло и несмотря на наступившие зимние холода, мужественно сопротивлялись предпринимателям, окружившим лагерь полицейскими и гангстерами. 20 апреля 1914 года полиция и наемные банды произвели обстрел лагеря из ружей и пулеметов, были убитые и раненые. На второй день палатки лагеря были облиты смолой и подожжены. В результате этого дикого злодеяния в одной яме нашли задохнувшимися 11 детей и двух женщин. Полиция захватила трех рабочих и расстреляла их. Таковы были кровавые методы расправы с рабочими в США.

Подъем стачечного движения, обострение классовой борьбы способствовали росту и укреплению Социалистической партии Америки, основанной в 1901 году. В момент образования, партия насчитывала 10 тыс. членов, в 1905 году — 23 тыс., в 1912 году — 125 тысяч. Выдающимся организатором и руководителем Социалистической партии был Юджин Дебс, блестящий пропагандист, настоящий народный трибун, один из «самых любимых вождей американского пролетариата». В 1912 году Дебс выставлял свою кандидатуру на президентских выборах и получил около миллиона голосов. Дебс возглавлял левое крыло социалистов, которые смело критиковали буржуазное общество и боролись за свержение капитализма, но преобладающую роль в Социалистической партии играли оппортунисты, и поэтому она не возглавила рабочий класс и его революционную борьбу, оставаясь партией реформ.

Индустриальные рабочие мира

Обострение классовой борьбы и подъем стачечного движения в начале XX века подготовили условия для создания в 1905 году новой организации рабочих — «Индустриальные рабочие мира» (ИРМ). Одним из ее основателей был руководитель Западной Федерации горняков Билл Хейвуд. «Большой Билл», как звали рабочие Хейвуда, сам происходил из семьи горняков и с девяти лет начал работать в штатах; юношей он включился в борьбу с предпринимателями, был боевым организатором и талантливым руководителем рабочих.

В ИРМ входили неквалифицированные сезонные рабочие (сельскохозяйственные, строительные, лесорубы), в нее был открыт доступ неграм. Члены ИРМ не признавали соглашений с хозяевами, главным средством борьбы они считали саботаж и стачку. В популярной песне, сочиненной поэтом ИРМ Джо Хиллом, говорилось:
Единство! Единство! Вот правильный путь!
К хозяйской конторе дорогу забудь!
Лишь скебам мила от хозяев подачка.
Наш лозунг: Союз и единая стачка!

На первом съезде ИРМ в июне 1905 года были приняты две важные резолюции:

1. О необходимости создать революционный профсоюз по производственному принципу;
2. О солидарности с русской революцией 1905 года.

Однако несмотря на свою революционную активность, Союз индустриальных рабочих не смог превратиться в подлинно массовую организацию, так как отказывался от политической борьбы.

Немцы как рабочий класс США, профсоюзы и забастовки

Годы Второй мировой войны были, пожалуй, периодом одной из величайших деморализаций и для революционеров, и для рабочего класса в целом. Именно в это время государство постаралось внушить трудящимся, что они заодно с ним, что все классы и социальные группы должны сплотиться для ведения священной войны против общего врага – фашизма. Именно в эти годы американские профсоюзы заключили соглашение с правительством под названием «обязательство воздерживаться от забастовок».

Правительство же создало Национальное военное управление труда (НВУТ), призванное расследовать причины нарушений трудовой дисциплины. Тем не менее, все большее число рабочих начинало оказывать сопротивлением хозяевам, даже при отсутствии какой бы то ни было поддержки со стороны профсоюзов или других организаций.

Борьба против «обязательства воздерживаться от забастовок» началась летом 1942 г. и продолжалась вплоть до победы над Японией (15 августа 1945 г.). Необходимо отметить, что уже с самого начала империалистической кровавой бойни отрыв профсоюзов от рабочих стал полным и окончательным – и произошло это не за одну ночь, это был процесс, который развивался постепенно, с первых же дней профдвижения. Джереми Бречер приводит в своей книге «Стачка!» слова Филлипа Мюррея из Конгресса производственных профсоюзов (КПП), который призывал рабочих: «Работайте! Работайте! Работайте! Производите! Производите! Производите!»

Те же профсоюзы, которые возглавлялись сталинстами, довели эту политику до крайностей. Бречер цитирует статью в газете «Бизнес Уик»: «Со времени вступления России в войну руководство этих профсоюзов переметнулось с крайне левых на крайне правые позиции в американском рабочем движении».

Достаточно скоро НВУТ начало оказывать поддержку схемам членства на рабочих местах, при которым членам профсоюза не было позволено отказываться от продления контракта. На практике это означало защиту профсоюза от притока новых работников, не желавших вступать в «славные» профсоюзные ряды, и от массового оттока из профсоюза работников со стажем. Другими словами, если человек прекращал платить взносы, он мог потерять работу.

В статье, опубликованной в «Нью-Йорк таймс» в 1942 г., представитель НВУТ: «Пока Управление труда продолжает свою работу, нет нужды в забастовках или оправдания для них. Необходимо довести до сознания каждого работника, что НВУТ – это агентство федерального правительства, обладающее правами исполнительной власти, и его нельзя испугать экономическим давлением, независимо от того, оказывается ли оно работодателями или работниками».

В рамках НВУТ был даже создан специальный отдел, в сферу деятельности которого входил сбор и анализ информации обо всех забастовках и о попытках профсоюзов предотвратить их возникновение. Цель этих расследований состояла в выработке рекомендаций для предотвращения новых «диких» забастовок. Согласно еще одному заявлению НВУТ, «рабочие должны понять, что никакая обида, как бы велика она ни была, не может оправдать остановки производства продукции для нужд обороны» (опубликовано в «Нью-Йорк таймс» в октябре 1942 г., с.43).

К маю 1943 г. начался рост «диких» (т.е. стихийных, не санкционированных профсоюзами, – прим.) забастовок по всей стране. Первомай начался с «диких» забастовок в Детройте, где на работу не вышли 2850 работников, в основном, чернокожих. («Нью-Йорк таймс», 1 мая 1943, с.25).

4 мая забастовали 1200 работников фирмы Air Reduction Sales Co ., производившей кислородно-ацетиленовое оборудование. Представитель рабочих заявил, что они бастуют не против компании, а против НВУТ. Местный профсоюз, как обычно в таких случаях, осудил забастовку как не согласованную с ним. Вслед за этими стачками последовали призывы некоторых конгрессменов к предоставлению федеральным властям дополнительных полномочий по занятию «охваченных забастовками предприятий и шахт». Впрочем, им тут же напомнили, что такие полномочия у властей уже есть («Нью-Йорк таймс», 4 мая 1943, с.1).

5 мая компания Wright Aeronautical Co . и руководители профсоюза КПП выступили с осуждением еще одной забастовки, в которой приняли участие свыше 300 рабочих. Данное событие явно задало тон на весь месяц.

К 24 мая начались забастовки в городе Акрон, где 52 тыс. забастовавших рабочих вынудили профсоюзных лидеров Шермана Далримпла и Джеймса Митчелла завопить о патриотической обязанности работников продолжать производство. Рабочие заявили, что они устали от «ничем не оправданных оттяжек» Палаты по военному труду («Нью-Йорк таймс», 24 мая 1943, с.1; 25 мая 1943, с.44). В то же самое время вышли на забастовку 10 тыс. рабочих конвейера по производству джипов Виллис-Оверланд в городе Толедо вместе с присоединившимися к ним 2 тыс. рабочих предприятия «Электрик Авто Лайн». В Питсбурге объявили забастовку 230 рабочих. В Кливленде забастовали 200 рабочих предприятия American Wire and Steel Co . В Балтиморе объявили забастовку рабочие-транспортники, парализовав тем самым работу 80% транспортной системы города. 1200 человек прекратили работу на заводе по производству шарикоподшипников компании Timken Co .в городе Кантон (штат Огайо). В Джеймстауне (штат Нью-Йорк) 500 рабочих остановили работу на предприятии Marlon – Rockwell Group … Короче говоря, в течение мая 1943 г. по всей стране то здесь, то там вспыхивали забастовки, и подчас достаточно крупные.

Согласно статистическим обзорам Бюро переписей, опубликованным в 1948 г., в 1942 г. имело место 2968 случаев остановки работ с участием почти 840 тыс. работников. В 1943 г. число остановок работы выросло до 3752, а число бастующих – до 1980 тыс. В 1944 г. число забастовок подскочило уже до 4956, с участием 210 тыс. человек. В целом, в 1943–1944 гг. в любое данное время бастовало около 7% рабочей силы. Это было самое большое число забастовок за всю предшествующую историю США. Количество рабочих дней, потерянных в результате стачек, составило в 1943 г. 13500529 человеко-дней, в 1944 г. оно сократилось до 8721079. В целом, можно сказать, что в течение всего периода происходил рост числа рабочих, участвовавших в забастовках, но сокращалась средняя продолжительность стачек. Наиболее сильно «дикие» забастовки били про металлургии и металлообработке, на втором месте по силе произведенного забастовками эффекта оказались добыча полезных ископаемых и транспорт.

Тот факт, что забастовки часто принимали крупные размеры и в них участвовало очень большое число рабочих, лучше всего опровергает традиционные мифы в отношении «диких» стачек. На самом деле, при таких забастовках, просто для того чтобы вовлечь столь большое число народу, требовалась очень высокая степень организованности и ответственности. Одним из примеров этому служит Акронская резиновая блокада, вынудившая всю местную промышленность остановить работу.

В мае 1944 г. высокопоставленный правительственный чиновник Р.Дж. Томас заявил, что профсоюзы должны остановить забастовки, или они утратят право на существование. Он убеждал аудиторию: «Не может быть такой вещи, как законные линии пикетов; тот, кто их организует, действует как самый настоящий анархист» («Нью-Йорк таймс», 28 мая 1944 г.).

Ну, а что поделывали в это время Коммунистическая партия и прочие «госкапиталисты»?

В период действия пакта Молотова – Риббентропа (1939 – 1941 гг.) компартия поддерживала забастовки в тех отраслях, которые так или иначе работали на военные нужды. После нападения Германии на СССР пакт автоматически утратил свою силу, и компартия тут же резко изменила свою позицию и рьяно взялась поддерживать «обязательство воздерживаться от забастовок». Наилучшим примером этому может случай, когда находившийся под контролем сталинистов и возглавлявшийся Гарри Бриджесом профсоюз докеров предпринял все меры для срыва забастовки на предприятии Montgomery Ward Co . Следует добавить, что такие кувырки в политике компартии не самым лучшим образом сказались на ее популярности среди рабочих. К примеру, число членов компартии среди рабочих автомобильной промышленности в штате Мичиган сократилось с 1100 в 1939 г. до 629 в 1942 г. Господа троцкисты на словах продолжали отстаивать право на забастовку, но в то же время продолжали поддерживать империалистическую войну. Только Рабочая партия ( Worker ` s Party ) заняла действительно интернационалистскую позицию против войны и в поддержку забастовок. Увеличение числа «диких» забастовок заставило эту партию заявить, что «экономические условия, классовые интересы, богатые традиции, хорошие возможности для развития и растущее политическое сознание американских трудящихся показывают, что рабочее движение имеет очень неплохие перспективы – пусть даже его облик несколько смутен, и оно сильно напоминает человека, бредущего на ощупь».

Лидеры профсоюза работников автомобильной промышленности, такие как Уолтер Розер, Уиндем Мортимер и Гомер Мартин, заключили сделку с властями и добились того, чтобы в устав Объединенного профсоюза работников автомобильной промышленности, принятый в 1941 г., был внесен пункт, гласивший, что для проведения любых забастовок необходимо получить одобрение руководства профсоюза – в противном случае, они будут признаны «дикими». Данная сделка была ничем не хуже других сделок, заключенных профсоюзами, но «дикие» забастовки действительно стали гноящейся раной автомобильной промышленности еще до войны, а уж в военное время их число резко возросло.

Историк Глаберман в своей книге «Забастовки в годы войны» сообщает, что хотя большинство автомобильных рабочих – членов профсоюза, участвуя в профсоюзных выборах, голосовали за «обязательство воздерживаться от забастовок», большинство рабочих отрасли в целом так или иначе принимали участие в забастовках.

Примерно тогда же правительство дало военному ведомству негласное указание, чтобы призывные комиссии оказывали давление на работников путем призыва всех рабочих активистов в армию и отправки их на фронт. Газеты, не стесняясь, выливали на рабочих свою пропагандистскую злобу, а предприниматели продолжали увольнять активистов и членов профсоюзов, нарушивших «обязательство воздерживаться от забастовок». Тем не менее, несмотря на все это, число забастовок продолжало расти, особенно весной 1944 г., когда рабочие начали ощущать на себе первые признаки грядущего послевоенного спада производства. Спад и последовавшие за этим массовые увольнения заметно снизили эффективность «обязательства воздерживаться от забастовок» и шовинистической, милитаристской пропаганды.

В те годы пост управляющего на заводе Форда в Дирборне занимал известный фашист Гарри Беннет. Он создал на заводе свою тайную полицию и активно поддерживал многие пронацистские группы, такие как «Серебряные рубашки» и Союз американцев немецкого происхождения. Собственно, в этом не было ничего удивительного: в то время многие предприниматели прибегали к подобным методам, начиная с создания собственной тайной полиции и кончая убийствами рабочих. Беннет не придумал ничего нового, но для либералов и профсоюзников он стал настоящим пугалом, примером чего может служить опубликованная в 1996 г. статья Стивена Норвуда под названием «Железный сустав Форда Гарри Беннет. Культ мужественности и антирабочий террор». В ней Гарри Беннет рассматривается как некий монстр, уникальное явление за всю историю рабочего класса Америки.

Кстати, когда компания Форда начала принимать на работу чернокожих рабочих, то ожидала вначале, что они, в силу вековой привычки повиноваться, станут при случае послушными штрейкбрехерами. Но к моменту начала войны чернокожие рабочие давно уже преодолели свои страхи и мало-помалу начали организовывать собственные «дикие» забастовки, направленные против дискриминации на рабочем месте.

Недостаток научных работ о «диких» забастовках во время Второй мировой войны, учитывая масштабы стачек в этот период, весьма симптоматичен. Из трех работ на эту тему, которые оказались доступными автору статьи, две касаются исключительно автомобильной промышленности, а третья – «диких» забастовок чернокожих рабочих. Авторы очень редко показывают весь контекст забастовок и чаще всего рассматривают их как борьбу против какой-то отдельно взятой отрасли или как борьбу угнетенного расового меньшинства, что, конечно же, совершенно не оправдано, учитывая размах этих стачек. Джереми Бречер в книге «Стачка!» приводит некоторые полезные детали относительно истинного размаха забастовок, но его взгляд несколько стеснен синдикалистскими представлениями об организации рабочего класса. Ни один исследователь, насколько мне известно, пока еще не отразил подлинную суть этих забастовок как целого. Правда, Корнелиус Томас сделал такую попытку при обсуждении забастовок чернокожих рабочих, но, сосредоточившись исключительно на стачках чернокожих рабочих автомобильной индустрии штата Мичиган, он упускает из виду общий для всех забастовок импульс и вообще, кажется, пытается отделить историю чернокожих рабочих от истории рабочих «белых».

Возглавляемая Шахтманом, Рабочая партия полностью упустила самую большую забастовочную волну, охватившую США в ХХ веке, поскольку ее члены были слишком увлечены своими идеями относительно социал-демократии и профсоюзов. В результате они упустили шанс выйти на авансцену. Шахтман всегда верил в главенство профсоюзного движения под чутким руководством демократической социалистической партии, а к 1960-м гг. окончательно впал в оппортунизм и дошел до того, что стал работать в Демократической партии. Это – хороший пример того, насколько отдалились «левые» от наиболее активных и боевых рабочих.

После войны профсоюзы быстро сняли все обвинения в адрес левых, поддерживавших «обязательство воздерживаться от забастовок». В этот период окончательно выявилось полное поглощение рабочего движения (в его традиционно-профсоюзном варианте) аппаратом господства правящего класса.

И еще несколько слов о подходах к изучению «диких» забастовок периода Второй мировой войны. Зачастую, на основе работ различных авторов, может создаться неверное представление о времени и международном контексте этого движения. Для одних эти забастовки – всего лишь краткая страница из истории «чернокожего» рабочего движения, для других – страница из истории рабочих автомобильной индустрии… На самом же деле, «дикие» забастовки происходили во всех отраслях тяжелой промышленности, а некоторые даже в сфере обслуживания и системе образования. Кроме того, необходимо четко соотнести забастовки в США 1942–1944 гг. с забастовками того же периода в Европе. Это как раз то, что господа профессора упускают из виду, обращаясь к этой теме: они оставляют за бортом реальность рабочего класса как международной общности со своими собственными классовыми интересами. Эти интересы сегодня проявляют себя такими способами, от которых профсоюзы и государственно- капиталистические левые стараются держаться подальше. Насущная задача революционеров состоит в том, чтобы выразить эти интересы, придать им новый фокус и тем самым помочь рабочему классу встретить грядущие схватки с буржуазией во всеоружии.

“International Notes”, 1997, #9 (September)

Drang nach Osten 2.0: Немцам надоело жить с коллективным чувством вины

Независимая германская внешняя политика несет России не только выгоды, но и риски

В Германии 26 сентября состоялись очередные выборы. В парламент попали социал-демократы (СДП), консервативные христианские демократы (блок ХДСХСС), «зеленые», либералы (свободные демократы или СвДП), ультраправые из Альтернативы для Германии (АдГ) и Левые (потомки сталинистской компартии).

Выборы закончились неудачей для правившего в течение последних 16 лет (в рамках коалиционных правительств) консерваторов — они получили 24,1%, уступил социал-демократам (25,7%) во главе с бывшим министром финансов в правительстве Ангелы Меркель Олафом Шольцем. Именно его многие видят как преемника Меркель на посту канцлера.

Пока неясно, кто сформирует новое правительство, но вряд ли это будут консерваторы. Одна из партий консервативной коалиции, ХСС (Христианско-социальный союз), исключила возможность того, что правоцентристский блок ХДСХСС может сформировать коалицию, заняв второе место на выборах. Самой важной новостью стало то, что СвДП (11,5%) и Зеленые (14,8%) согласились начать переговоры друг с другом, прежде чем соглашаться на переговоры с одной из крупных партий.

Эти две центристские партии не согласны друг с другом по ряду вопросов, но, если они смогут выработать совместную позицию, включая соглашение о распределении министерских портфелей, они смогут выступить в роли кингмейкеров. Наиболее вероятной выглядит правящая коалиция этих партий и социал-демократов. Тогда Шольц стал бы канцлером во главе «светофорной» коалиции (название происходит от цветов партий — красного, желтого и зеленого).

Впрочем, в последние дни в Германии происходит новый виток крупного финансового скандала Cum-ex (мошенническая схема, раскрытая в 2017 году, позволяла участникам рынка незаконно возмещать налоги на дивиденды, — «СП»), затрагивающий лично Шольца и это может лишить его надежды на канцлерство. И все же, политическое будущее Германии кажется определенным. Силы, которым предстоит сформировать правительство, не заинтересованы в крутых переменах.

Зеленые стоят за более быстрый переход к возобновляемым источникам энергии, и данная партия наиболее критически настроена по отношению к России (такая комбинация не случайна: зеленых меньше интересуют закупки российских энергоносителей). Однако их действия будут сдерживаться другими партиями и силами. Лоббисты германского бизнеса, связанного с могучей экспортно-ориентированной промышленностью, имеют такое влияние, что их мнение — решающее во многих вопросах. Крупный бизнес заинтересован в проекте Северный поток-2, который обеспечивает Германию дешевым газом и превращает ее в крупнейший хаб, распределяющий газ для Евросоюза. Но в стратегической перспективе перемены возможны.

Очень своеобразная государственная идея выделяет Германию. Для великих держав, даже когда они признают свои преступления, характерно возвеличивание своего прошлого. Немецкое государство, напротив, стремится развить у немцев чувство вины. Возможно, это указывает на внешнюю зависимость. Американский политолог Стивен Коткин отмечает, что сдерживание амбиций Германии является одной из главных задач политики США. Расширение НАТО на Восток (в 1999 году в него вошли Венгрия, Польша и Чехия) призвано было не только бросить вызов России (в то время союзника США), но и ограничить Германию, растворив ее политическое влияние во все возрастающем количестве стран — членов НАТО. Ибо США в 20-м столетии сталкивались на полях сражений с Германией в двух мировых войнах и хотели бы предотвратить независимую германскую внешнюю политику в будущем.

Роль Германии в мировой политике не соответствует ее гигантской экономической и научно-промышленной мощи. Страна принимала участие в войне в Югославии в 1999 г, но в целом она очень зависима от США. Джованни Арриги, итальянский социальный исследователь, указывал, что согласие верхушки государства на зависимость от другой страны обусловлено тем, что правящие классы извлекают больше выгод из зависимого положения, чем если бы они действовали автономно.

Правящие круги ФРГ, т.е., бизнес и руководство партий, заинтересованы в том, чтобы нести меньшие расходы и риски в обмен на подчинение американцам во внешней политике. У Германии нет необходимости посылать военных в горячие точки, нести там потери, обеспечивая безопасность глобальных производственных цепочек и торговых путей, потому что США берут на себя эту миссию. Экспортно-ориентированная немецкая экономика может посвятить себя производству высококачественных автомобилей и станков, и сохранять некоторые социальные гарантии для граждан, стабилизируя потребление внутри страны и предотвращая протесты и забастовки.

В то же время коллективное чувство вины немцев позволяет элитам прочно контролировать ситуацию внутри государства. Даже поколения, родившиеся после Второй мировой войны, должны помнить, что они несут ответственность за события прошлого. Эта идеология служит секулярным продолжением религиозного принципа, согласно которому человек должен винить в своих проблемах не столько внешние факторы (например, политику лиц, управляющих государством, промышленностью, банкам), сколько самого себя, постоянно осознавать свою греховность. Великим грешникам не пристало бунтовать. И конечно, простые немцы не должны оспаривать зависимость ФРГ от США. Национальная гордость объявляется опасной и должна сдерживаться.

Сегодня германские промышленные экспортеры и банки заинтересованы в сохранении данной политики, но вот вопрос — надолго ли?

Дональд Трамп многое изменил. Он считал, что США несут чрезмерные расходы на безопасность Европы. Реализуя лозунг «Америка превыше всего!», он требовал роста расходов союзников на содержание НАТО, принял решение о выводе трети войск США из Германии. Он проводил политику протекционизма, что представляло угрозу для экспортно-ориентированной экономики ФРГ: Соединенные Штаты являются ведущим экспортным рынком Германии за пределами ЕС. Трамп наложил санкции на стратегический проект, выгодный немцам — Северный поток-2. Словом, поставил в сложное положение Германию, увидевшую, что Америка, возможно, больше не будет защищать ее интересы.

Администрация Джо Байдена намерена работать над восстановлением прежних доброжелательных отношений с Германией, сложившихся после Второй мировой войны. Она пошла навстречу пожеланиям ФРГ сохранить Северный поток-2, отменив санкции, направленные против него. Но не все гладко в отношениях союзников. США переносят сегодня свои интересы в индо-тихоокеанский регион, где они противостоят новой сверхдержаве, КНР. Там они создают новые военно-политические блоки. Их ближайшими партнерами становятся Великобритания, Япония, Индия, Австралия. Их теперь меньше волнует судьба Европы. США даже не поставили в известность большинство своих партнеров по НАТО о создании совместного с Великобританией и Австралией анти-китайского военного блока — Aukus.
Чем меньше американцы будут проявлять интерес к Европе, тем больше будет потребность Германии в независимой политике. Кроме того, США хотели бы ограничить торговлю Евросоюза с КНР. Это не в интересах ФРГ, чей огромный экспорт зависит от китайского рынка. Расхождение между интересами США и Германии может со временем привести к неожиданным результатам.

Несоответствие между сильной немецкой экономикой и ее слабой военно-политической надстройкой, а так же ослабление внимания США к германским интересам, могут заставить Германию увеличить военные расходы и политические амбиции, защищая свои международные интересы и рынки. Это привело бы и к разрушению идеологии немецкой вины. Великие нации не поощряют разговоры о преступлениях прошлого. Их верхушка компенсирует недовольство социальных низов с помощью растущего восхищения имперским могуществом и успешными военными операциями.

Если Германия когда-нибудь освободится от американской опеки, например, благодаря прогрессирующему ослаблению США, или если интересы Америки будут сосредоточены в другом регионе, изменится многое в немецкой политике.

Российскому руководству это принесет не только выгоды, но и риски. Дважды в 20-м столетии Германия бросала вызов не только США, но и России.

Союз труда и криминала Кого обогащает борьба за права рабочих

1 мая 1886 года американские рабочие показали, что труд может оказывать организованное сопротивление капиталу. Объединения трудящихся стали мощной политической силой, а работодателям пришлось считаться с мнением профсоюзов. Впрочем, на деле главную выгоду из «Первомая» извлекли отнюдь не наемные работники.

«Труженики Америки, поднимайтесь! Бросайте орудия труда, прекращайте работу, закрывайте фабрики, заводы и рудники 1 мая 1886 года. Один день протеста, только один. » С такого воззвания начинались события, которые могли бы стать переломными в истории США.

Добиваясь сокращения рабочего дня и улучшения условий труда, американские пролетарии были настроены весьма решительно. Жесткие ответные действия властей — стрельба по митингующим, массовые увольнения, аресты и даже казни — лишь усугубляли ситуацию.

На политическую авансцену вышли профсоюзы вместе с поддерживающими их левыми радикалами, прежде всего — анархистами. А Чикаго — один из центров майских протестов 1886-го — на десятилетия превратился в «рассадник крамолы». В 1905 году здесь была учреждена организация «Индустриальные рабочие мира» (ИРМ). Она создавалась как альтернатива более умеренной «Американской федерации трудящихся», делала ставку на прямое действие и исповедовала революционный синдикализм.

Тем примечательнее, что спустя еще 20 лет именно в этой столице рабочих протестов появился другой синдикат — мафиозный. К мафии в строгом понимании этого слова данная преступная группировка имела отношение скорее по роду деятельности, нежели по происхождению. Она объединяла не только выходцев из Сицилии, и не только итальянцев. Здесь были евреи, ирландцы, греки.

Профсоюзы — школа бандитизма

«Чикагский синдикат» рассматривал себя не столько как «семью», сколько как объединение «владельцев» нелегальных бизнесов — содержателей борделей и казино, рэкетиров, бутлегеров. Забавно, что по аналогичному неиерархическому и непартийному принципу должно было быть устроено и рабочее самоуправление по версии радикальных профсоюзных лидеров.

Более того, сам термин «синдикализм» происходит от французского syndicat (профсоюз, союз). И именно «взаимодействию» с профсоюзами «Чикагский синдикат» в немалой степени обязан своим успехом. Как утверждают исследователи, к концу 20-х годов около 60 отраслей Чикаго были «под железным контролем мафии», получавшей до половины процента дохода патронируемых бизнесов.

Впрочем, «патент» на профсоюзный рэкет принадлежит вовсе не Чикаго. Впервые об использовании рабочих объединений в криминальных целях задумался нью-йоркский «авторитетный бизнесмен» Арнольд Ротштейн. Вообще, это был один из главных «инноваторов» американского преступного мира, и далеко не случайно в известных кругах его называли «Мозгом». Ротштейн «трансформировал организованную преступность, превратив бандитскую деятельность хулиганов и убийц в большой бизнес, работающий словно корпорация, во главе которой стоял он сам», — отмечает публицист Лео Кэтчер (Leo Katcher). Профсоюзы стали важным элементом этого бизнеса. Предприниматели не прочь были прибегнуть к помощи гангстеров для того, чтобы нейтрализовать пролетариев-смутьянов. А сами профлидеры готовы были поделиться своей кассой ради того, чтобы припугнуть штрейкбрехеров и работодателей.

Одну из таких игр «в два конца» в 1926 году позволила сыграть забастовка работников швейной промышленности, которой воспользовались Ротштейн и его тогдашний подопечный Луис «Лепке» Бухгалтер.

Не страдающий чрезмерным человеколюбием Лепке подкупом и угрозами добился избрания главой профсоюза своего человека — Пауля Гамбергера, а затем обложил данью и самих рабочих, и предпринимателей.

Вслед за портными последовали таксисты, работники ресторанов, булочники, докеры. Уоррен Баффет покупает акции знакомых ему компаний — тех, чьими услугами или продуктами он пользуется в повседневной жизни. Еврейские гангстеры Нью-Йорка поступали сходным образом. Они «скупали» профсоюзы в тех отраслях, где трудились их менее обеспеченные соплеменники-иммигранты.

Возможно, сказывалась и заметная роль евреев в профсоюзном движении, а также в анархистских и социалистических организациях. Но если соответствующие симпатии именитых российских «экспроприаторов» вроде Григория Котовского, Нестора Махно или даже Мишки Япончика не являются секретом, то делать выводы о политических взглядах Ротштейна и Бухгалтера весьма затруднительно.

Проверенные кадры

Одно можно сказать определенно: многие американские короли «профсоюзного рэкета» имели отношение к стране «победившего социализма». Родители Бухгалтера эмигрировали из Вильно. Багси Сигел тоже родился в семье выходцев из России. А Меир Лански появился на свет в Гродно.

И точно так же, как «вождь пролетариата» Владимир Ленин, главные неформальные опекуны американских пролетариев знали, насколько важно кино. Так, Сигел к концу 30-х контролировал голливудские профсоюзы статистов и техников, которые могли бы в одну минуту парализовать производство любого фильма. В обмен на защиту от непредвиденных проблем владельцы студий готовы были изрядно раскошелиться.

«У вас процветающий бизнес. Я избрал своего человека президентом профсоюза, потому что он хорошо делает то, что я ему говорю. Я босс, и я хочу иметь два миллиона от киноиндустрии», — подобную фразу приходилось слышать в те годы многим продюсерам. И не только из уст Багси Сигела.

Гангстеры не без выгоды для себя дискредитировали профсоюзы. Едва ли это был политический заказ или результат какого-то «пакетного» соглашения с властью. Скорее, связи криминала с рабочим движением были этаким «последним доводом королей».

Например, именно к помощи Лански прибегло во время Второй мировой войны командование ВМС США, когда потребовалось предотвратить забастовку бруклинских докеров. «Джо Адонис просто позвонил по телефону и передал приказ в Бруклин, что забастовки не должно быть, и что он лично будет иметь дело с теми из Международного профсоюза докеров, кто создает проблемы. И я скажу вам, что забастовки не было, не было даже намека на нее», — вспоминал впоследствии человек, прозванный «бухгалтером мафии».

А в 1960-м Мюррей Хамфрис — один из видных представителей «Чикагского синдиката» — обеспечил поддержку профсоюзов для Джона Кеннеди. С другой стороны, Джек Руби — создатель чикагского профсоюза мусорщиков, подельник Лански и Фрэнка Костелло — стрелял в Ли Харли Освальда и таким образом уничтожил единственного свидетеля, способного прояснить причины трагедии в Далласе.

Неудивительно, что попытки некоторых политиков декриминализировать рабочие объединения заканчиваются провалом. В 1960-1970-х годах сенатское расследование показало, что с организованной преступностью связаны как минимум два крупнейших американских профсоюза — Международное братство водителей грузовиков и Международный союз сотрудников отелей и ресторанов. Спустя два десятка лет следы мафии обнаружились еще и в Ассоциации независимых рабочих и Международном союзе трудящихся Северной Америки.

Похоже, теневой бизнес на «страховках» от забастовок, инвестировании профсоюзных фондов и «контрактах любящих сердец», которые заключаются между работодателями и профлидерами, не менее живуч, чем стремление наемных рабочих отстаивать свои права.

Профсоюзы во время Великой депрессии – 2022

UNAZANI UKIKUTANA NA HUYU DADA UTAMFANYA NN ZAIDI YA KUMCHAMBA??

• Рузвельт и профсоюзы
• Рост числа членов Союза

Великая депрессия 30-х годов изменила взгляды американцев на профсоюзы. Хотя число членов AFL сократилось до менее чем 3 миллионов на фоне масштабной безработицы, широко распространенные экономические трудности вызвали симпатию к трудящимся. В глубине депрессии около одной трети американской рабочей силы были безработными, ошеломляющая цифра для страны, которая в течение десятилетия до этого имела полную занятость.

Рузвельт и профсоюзы

С избранием президента Франклина Д. Рузвельта в 1932 году правительство – и, в конечном итоге, суды – стали более благосклонно относиться к просьбам о труде. В 1932 году Конгресс принял один из первых про-трудовых законов, Закон Норриса-Ла-Гвардиа, который сделал невыполнимыми контракты с желтыми собаками. Закон также ограничивал полномочия федеральных судов по прекращению забастовок и других действий на работе.

Когда Рузвельт вступил в должность, он искал ряд важных законов, которые выдвигали дело труда. Один из них – Национальный закон о трудовых отношениях 1935 года (также известный как Закон Вагнера) дал работникам право вступать в профсоюзы и вести коллективные переговоры через представителей профсоюзов. Этот закон учредил Национальный совет по трудовым отношениям (NLRB) для наказания за несправедливую практику труда и организации выборов, когда работники хотели объединиться в профсоюзы. NLRB может заставить работодателей возвращать заработную плату, если они несправедливо увольняют работников за участие в профсоюзной деятельности.

Рост числа членов Союза

При такой поддержке число членов профсоюзов к 1940 году возросло почти до 9 миллионов. Однако увеличение числа членов не обошлось без проблем роста. В 1935 году восемь профсоюзов AFL создали Комитет по промышленной организации (CIO) для организации рабочих в таких отраслях массового производства, как автомобили и сталь. Его сторонники хотели организовать всех работников в компании – как квалифицированных, так и неквалифицированных – одновременно.

Профсоюзы, которые контролировали AFL, выступали против усилий по объединению неквалифицированных и полуквалифицированных рабочих, предпочитая, чтобы рабочие оставались организованными ремеслами во всех отраслях. Однако агрессивные действия ИТ-директора позволили объединить многие предприятия. В 1938 году AFL исключил союзы, которые сформировали ИТ-директора. ИТ-директор быстро создал собственную федерацию под новым названием Конгресс промышленных организаций, которая стала полноправным конкурентом AFL.

После того, как Соединенные Штаты вступили во Вторую мировую войну, ключевые лидеры лейбористов пообещали не прерывать забастовку на оборонном производстве страны. Правительство также установило контроль над заработной платой, остановив рост заработной платы. Но работники добились значительных улучшений в дополнительных льготах, особенно в области медицинского страхования. Членство в союзе возросло.

Эта статья взята из книги Конта и Карра “Схема экономики США” и адаптирована с разрешения Государственного департамента США.

Руководство для студентов по Великой депрессии

Экзамен о Великой депрессии, направленный на студентов.

Краткая история Великой депрессии

Великая депрессия началась 29 октября 1929 года, с обвала рынка, и закончилась только после десятилетия лишений и страданий.

Основы Великой депрессии и новый курс Рузвельта

Какой была Великая Депрессия? Узнайте об основах этого важного времени в истории Америки.

Неврология – лечение в Германии

Общая информация

Если у вас наблюдаются частые головные боли, слабость в руках, ногах или туловище, периодические боли или чувство онемения в спине и конечностях, снижение памяти, трудоспособности, нарушение сна, шум в ушах, учащенное сердцебиение, внезапное головокружение, потеря сознания как с судорогами, так и без, не стоит медлить с визитом к неврологу. Именно он специализируется на диагностике и лечении болезней центральной нервной системы (ЦНС) и периферической нервной системы (ПНС).

В наше время большое количество неврологических болезней излечимы, а многие заболевания, которые раньше считались неизлечимыми, поддаются терапии. Благодаря современным методам лечения значительно улучшается качество жизни даже при тяжелых хронических заболеваниях нервной системы.

Одним из ведущих в Европе центров лечения неврологических заболеваний является Германия. Большое преимущество немецких клиник состоит в том, что в них наука и практическая медицина идут рука об руку, и результаты исследований незамедлительно внедряются в больничную практику. С помощью высококвалифицированных специалистов Вы получите комплексное обследование и лечение в специализированных клиниках с использованием новейших методик по следующим заболеваниям:

• мышечные заболевания (мышечная дистрофия, митохондриопатия);
• дегенеративные заболевания ЦНС (болезнь Альцгеймера, болезнь Паркинсона, болезни двигательных нейронов);
• болезни спинного мозга (миелопатии, межпозвонковые грыжи, спинальный инсульт, радикулиты, сирингомиелия, фуникулярный миелоз);
• сосудистые заболевания мозга;
• вегето-сосудистая дистония;
• рассеянный склероз;
• травмы (черепно-мозговые травмы, ушиб головного мозга, травма спинного мозга, перелом основания черепа, гематома головного мозга, сотрясение мозга, отек головного мозга);
• болевой синдром;
• судороги;
• ишемия;
• энцефалопатия;
• спондилез;
• нарушения речи;
• нарушения движения (тремор, дистония, нарушение хождения и пр.);
• цереброваскулярные нарушения;
• невралгии;
• эпилепсия;
• ДЦП (детский церебральный паралич);
• внутричерепное давление;
• инсульт и его последствия;
• остеохондроз;
• нейроонкология.

При определении правильного диагноза и назначении оптимального лечения важнейшая роль отводится диагностике заболевания. Немецкие клиники располагают обширной новейшей технической базой для проведения диагностики неврологических заболеваний.

Вначале для получения информации, необходимой для постановления правильного диагноза, проводится опрос пациента врачом. При этом изучается история его болезни и устанавливается наличие подобных заболеваний в его семье. Вместе с этим проводится ряд процедур, определяющих болезнь с помощью неврологического молотка.

Если полученной таким способом информации недостаточно для установления правильного диагноза, врачи применяют лабораторные и инструментальные методы диагностирования.

Именно немецкими специализированными центрами собраны и успешно применяются всевозможные диагностические методы и методики обследования:

• радиологическое обследование: рентгенография; компьютерная томография (КТ); магнитно-резонансная томография (МРТ); магнитно-резонансная спектроскопия (МРС); ультразвуковое исследование (УЗИ); позитронная эмиссионная томография (ПЭТ); дуплексное сканирование сосудов; однофотонная эмиссионная компьютерная томография (ОЭКТ); миелография; церебральная ангиография; специализированные исследования: исследования шунтов, цистернография;
• нейрофизиологическое тестирование: электромиография (ЭМГ); скорость нервного проведения (СНП); электроэнцефалография (ЭЭГ); картирование электрической активности мозга; эхоэнцефалоскопия; исследование проводимости нервов; исследование вызванных потенциалов (ВП); транскраниальная магнитная стимуляция; электронейромиография (ЭНМГ); постурография (методика оценки способности человека управлять позой тела);
• люмбальная пункция (исследование спинномозговой жидкости);
• сонографическое исследование по Доплеру.

Кроме этого, проводятся клинический и биохимический анализы крови, специальные иммунологические анализы – практически полный спектр услуг современных лабораторий. После постановки диагноза специалисты клиники назначают как стационарное лечение, так и амбулаторное.

Для получения положительного эффекта в борьбе с неврологическими болезнями применяют комбинированное лечение, которое предусматривает следующие методы:

• безмедикаментозный – соблюдение режима, диеты;
• медикаментозный, предусматривающий применение лекарственных средств;
• физиотерапевтический – совокупность различных комплексов упражнений и физиотерапевтических процедур: лазеротерапия, мануальная терапия, иглоукалывание, магнитотерапия, электрофорез, миостимуляция, лечебный массаж, рефлексотерапия.

Если предыдущие методы оказались неэффективными и болезнь продолжает прогрессировать, применяют хирургический метод.

Возможно также применение этиологического (воздействие на причинные факторы болезни), патогенетического (воздействие на различные звенья патогенеза болезни), симптоматического (устранение отдельных симптомов) лечения, реабилитации (комплекс мероприятий, направленных на восстановление больных) и абилитации (лечебно-педагогическая коррекция двигательной, психической и речевой сферы детей младшего возраста).

В клиниках Германии есть специальные интердисциплинарные центры по диагностике и лечению неврологических заболеваний. Благодаря сотрудничеству различных специалистов, работающих в этих центрах, разрабатывается и предлагается пациентам оптимальная терапия в рамках единой медицинской структуры. Университетская клиника Rechts der Isar, к примеру, уже много лет с успехом занимается лечением инсультов, а также их последствий в центре Stroke Unit. К процессу лечения больных привлекаются врачи смежных отраслей: нейрохирурги, флебологи, а также специалисты нейро-радиологического отделения. Еще один университетский медицинский центр – клиника Мюнхенского университета им. Людвига-Максимилиана (ЛМУ) – предлагает арсенал методов лечения заболеваний центральной и периферической нервных систем, а также занимается исследованиями нарушений сенсомоторики, лечения инсульта, деменции, в отраслях клинической нейроиммунологии и нейроонкологии. Специалисты клиник – это врачи с высочайшей квалификацией, а с помощью новейшего оборудования они проводят не только щадящее, но и результативное лечение.