Как была устроена женская тюрьма в Средние века

Наши женские тюрьмы как в эпоху средневековья

Несмотря на объявленную в 2000 году реформу, там по-прежнему не исправляют, а ломают людей

Заместителю начальника колонии-поселения № 4 Амурской области Сергею Зычкову предъявили обвинения в избиении женщин-заключенных. Таким оказалось продолжение скандальной истории с видеороликом, буквально взорвавшим интернет примерно неделю назад. На нем уверенный в своей безнаказанности Зычков почем зря ногами и кулаками лупит беспомощных «зечек» и тягает их за волосы. Наводит, то есть, порядок в подведомственном учреждении.

Фото: Дмитрий Лебедев/Коммерсантъ

Ославленная на всю страну колония находится в поселке Приозерном Ивановского района Амурской области. Туда немедленно вылетела комиссия внезапно прозревшего УФСИНа. Зычкова тут же взяли под стражу. Кажется, что справедливость, (спасибо анонимному работнику колонии, обнародовавшему записи) восторжествовала. Но все мы понимаем, что это, к сожалению не так. Зычков больше издеваться над заключенными женщинами не будет, а остальные? Те, кто еще при работе и должностях? И как вообще идет объявленная аж в 2000 году реформа женских исправительных учреждений. От нее ожидали многого. Прежде всего, смягчения режима содержания, улучшения бытовых условий, улучшения условий содержания в колониях для малолетних преступниц и женщин с детьми.

Отправимся в одну из традиционных женских «зон». По всей России – их множество. Но особенно много в местах с неласковым климатом – Мордовия, Чувашия… Итак ЮЛ 34/7 в городе Цивильске, Чувашия. Она создавалась как «юридическая лечебница», куда должны были отправлять женщин-наркоманок.

Здесь шикарная природа. Зимой – ели и голубой снег, летом – море цветов и солнца. Здесь чистота и порядок. Никто не употребляет наркотики и большинство работает.

Здесь все нормально – образцовое учреждение. Черная форма из плотной ткани в любую погоду. Стирается раз в месяц. Все твое имущество вмещается в полтумбочки и одну-две коробки.

Будучи наркоманками, заключенные на воле не интересовались своей внешностью и редко – здоровьем. Теперь пытаются наверстать, хотя зрелище плачевное: почти все выглядят старше своих лет, нездоровый, землистый цвет кожи, зубы практически отсутствуют.

Для воспитателей их подопечные – не люди: стулья, циферки, бесполезные предметы какие-то. Здесь фактически не лечат, а наказывают. Большая часть так называемых воспитателей плохо говорит по-русски и не умеет решать задачи на проценты… Они пришли сюда работать, потому что больше негде. Потому что в городке Цивильск зона – это градообразующее предприятие. Обычно начинают свой трудовой стаж в должности «контролера», «надзорсостава». На эту работу приходят девочки уже лет с восемнадцати.

В цивильской колонии несколько двухэтажных бараков. Женщины проживают в так называемых секциях (комнатах) примерно по 50 человек. На 200 человек – внимание! – 6-8 унитазов, около 10 умывальников, две розетки, куда можно подключить прибор для приготовления пищи, чаще это кипятильник или маленький чайник, и утюг. Горячей воды нет. В день женщине положено два литра кипятка из «титана» – один утром, другой вечером, чтобы помыться. «Баня» здесь раз в неделю. В банном помещении 4 крана, мыться заходят побригадно, то есть по 50 человек. На «помывку» и стирку дается не более часа – ведь за два выходных дня должны помыться и постирать все, а это около 1000 человек.

В исправительных учреждениях более, чем в других местах, все зависит от человеческих взаимоотношений. Поэтому просто увеличение количества унитазов и умывальников на «душу» вряд ли к чему-то приведет. Например, в Шахово Орловской области бытовые условия не сильно отличаются от других подобных учреждений, однако, осужденные женщины стремятся попасть именно туда. Бывшая колония строгого режима сохранила и локальную систему, и рабочий день по 10-12 часов минимум. Однако женщин привлекает отношение администрации к «спецконтингенту». Оплата труда здесь выше, чем в других зонах, пусть и ненамного, работающих женщин уважают, стараются не создавать проблем с предметами гигиены, с такими вопросами, как возможность лишний раз помыться. Людмила Альперн, заместитель директора Центра реформы уголовного правосудия, часто посещает это учреждение:

– Когда мы начинали свою деятельность, я посетила три женских колонии – в Мордовии (ЖХ 385/2), во Владимирской области (ОД 1/1) и в Шахово Орловской области (ЯИ – 22/1). Тогда, в начале 2000 годов, бытовые условия везде ужасали. В Мордовии туалет был на улице. И сейчас, в 2011 году, наши тюрьмы, наши исправительные учреждения находятся буквально в эпохе средневековья. Посещая учреждения, мы столкнулись с тем, что администрация к словам правозащитников прислушивается мало. Женщин, которые рассказывали нам о своей жизни в колонии, о существующих проблемах, после нашего отъезда наказывали. Единственная зона, где наши советы и предложения находили какой-то отклик – это в Шахово. Теперь у нас там новый проект – мы обучаем сотрудников и осужденных медиации. Это технология разрешения конфликтных ситуаций. В результате в зоне стало работать постоянно 4-5 психологов, сократилось количество штрафных санкций, выговоров, помещений в штрафной изолятор.

Но вернемся в Цивильск

Подъем в 5.45, отбой в 22.00. Большая часть осужденных работает на швейном производстве. Они шьют милицейскую форму на все сезоны, спецодежду, форму для госструктур, в том числе и индивидуального пошива. Работают женщины в среднем по 10 часов в день практически без выходных. Для тех, кто не справляется с работой, существуют «разнарядки» – сверхурочные работы. Таким образом, женщина может работать до 20 часов в сутки. Ну еще есть так называемые хозработы – это неоплачиваемые работы по обслуживанию территории, помещений и производства. Например, когда в зоне идет строительство, женщины таскают шлакоблоки и кирпичи, если приезжает машина с тканью – они ее разгружают и т.д.

Самое страшное на «зоне» – это заболеть. Хорошие врачи в учреждении не задерживаются, потому что в таких условиях невозможно работать – не хватает самого необходимого. Если женщина заболела настолько тяжело, что не в состоянии ходить три раза в день за таблетками в санчасть (это другой барак), если ей необходим постельный режим, то ее кладут в небольшой стационар. В стационаре несколько палат, человек по 10 в каждой. Двери палат запираются на висячий замок снаружи. В палате заключенные и ходят на горшок (простите), и кушают. Выпускают их только утром и вечером, чтобы они могли умыться и вынести мусор, скопившийся за день. Ни радио, ни телевизора, ни даже книжек лежащим в стационаре как бы не полагается. Радио и телевизора просто нет, а библиотекарь к вам не придет.

Для пациенток-наркоманок в цивильской лечебнице предусмотрено особенно много штатных наркологов. В 2005 году их было там 7 человек. Как-то в руки мне попал отчет одного из них о проделанной работе. Там было написано, что основной метод лечения наркомании, применяемый в этой зоне – трудотерапия, из медикаментов дают слабый антидепрессант – Амитриптилин. О количестве «излечившихся» судить трудно. Администрация называет число 35%. Но, судя по всему, процент сильно завышен. Многие из тех, кто освобождается, повторно совершают преступление, связанное с употреблением или реализацией наркотических веществ, в течение ближайшего года. Это относится, к сожалению, и к освободившимся условно-досрочно.

Читайте также:
Современная архитектура Сингапура

На территорию колонии наркотики не проникают, этому способствует так называемая «локальная» система – вся зона поделена на запирающиеся участки-дворики. По логике вещей после того, как уголовно-исполнительное законодательство определило для женщин только два вида режима отбывания наказания – общий режим и колония-поселение, локальные участки должны быть упразднены. Но на практике это не так. В свое свободное время женщина может выйти только во дворик перед бараком. Для того, чтобы пойти в библиотеку, санчасть и т.д., нужно взять разрешение в дежурной части. Пойти в гости в другой барак можно только в редкий выходной и опять же – по разрешению.

Но это «вынужденное воздержание» освобождает только от физической наркотической зависимости. А как быть с зависимостью психологической? В учреждении один штатный психолог. Чаще всего, на этой должности долго не задерживаются, с заключенными стараются общаться поменьше – девочки, вчера закончившие какой-нибудь психфак местного института, их просто боятся.

В Цивильском исправительном учреждении есть специальный отряд для ВИЧ-инфицированных. В нем более сотни человек. Примерно столько же больных закрытой формой туберкулеза, а гепатит В или С есть практически у каждого. Никакого лечения эти люди не получают.

ВИЧ-инфицированные освобождаются условно-досрочно почти в 100% случаев – это единственный положенный оступившимся женщинам кусочек сострадания. Прочие же освобождаются по УДО как повезет. И это совсем не зависит от того, «осознал» ли ты и «исправился» ли. Некоторые женщины, которые поддерживают связи с родственниками, пытаются освободиться раньше, оказав «гуманитарную» помощь зоне. Ну там телевизор купят начальнице отряда, ремонт в ее кабинете сделают… За это им выписывают благодарности и готовят положительную характеристику. Но часто бывает так, что «дойную корову» отпускать не хотят – на суде по условно-досрочному освобождению благодарности оказываются утерянными, и долгожданная свобода откладывается на неопределенный срок.

По состоянию здоровья освобождают только тех, кому и в самом деле осталось жить недолго. И то потому, что труп в учреждении – это ЧП. На соседней «зоне» в поселке Алатырь женщину не актировали даже после операции по удалению злокачественной опухоли, хотя до конца срока ей оставалось где-то полгода. Местные врачи боялись делать ей перевязки, настолько, видимо, неприглядно и нездорово выглядела рана, но – не актировали.

А чем же питаются осужденные? Реально ли при таком питании не заболеть? В Цивильске питание целиком и полностью зависит от успехов швейного производства. Мало заказов – два раза в день будете пустую баланду хлебать. Много – тогда вас ждет каша на завтрак, каша с соей, суп с салом и картошкой на обед и рыба с кислой тушеной капустой на ужин. Ну, еще чай и непропеченный черный хлеб. Едят женщины из мятых алюминиевых мисок, при этом больные и ВИЧ-инфицированные отдельной посудой не обеспечиваются.

Немного получше с питанием в исправительных учреждениях, где содержатся женщины вместе с малолетними детьми. Это и уже упомянутые мордовская ЖХ 385/2 и владимирская ОД 1/1, и можайская ИК-5. Здесь бывают и молочные продукты, и яйца, и белый хлеб. Но в ДМР (так называют колонии, где содержатся женщины с детьми) возникают другие, более страшные проблемы. Дети заключенных фактически живут отдельно от матерей, в Доме ребенка. Мать может быть с ребенком только во время кормления плюс еще 2 часа в день. Свидания с ребенком превращаются еще в один инструмент наказания и подавления: их всегда можно запретить под надуманным предлогом («ребенок заболел», «в Доме ребенка карантин» и т.д.), если мать «плохо себя ведет». И опять, возвращаясь к человеческим отношениям, по словам Людмилы Альперн, в мордовской колонии, где туалет на улице, главный врач Дома ребенка понимала, что матери нужно проводить с малышом как можно больше времени и при общей бытовой неустроенности находила какие-то возможности: например, в этой колонии впервые появились блоки совместного пребывания матери и ребенка.

Нянечками и воспитателями в домах ребенка работают заключенные. При отборе на такую работу руководствуются вовсе не образованием, не личными качествами, не характером совершенного преступления, а «оперативными соображениями». Нянечками и воспитателями устраивают «правильных осужденных», которые или работают на зоновского оперативника, или могут заплатить чем-то за теплое местечко.

Сын Ольги, осужденной на 6 лет, освободившейся из Можайской исправительной колонии в 2011 году, находился в Доме ребенка всего несколько месяцев. Узнав, что реально там происходит, отец решил забрать мальчика. Свидания с матерью превращались для маленького человечка в настоящую пытку. Он ждал их целый день, плохо ел, не играл, ничем не занимался, просто сидел в углу. Когда приходила мама, вцеплялся в нее мертвой хваткой, так что его с трудом можно было оторвать. Дома ребенок первое время боялся всего, просыпался среди ночи, крича, потом, до 5 лет, буквально ни на шаг не отпускал от себя отца. И если на плохое обращение с заключенными находится отговорка «они совершили преступление», то какую отговорку вы найдете в этом случае? В чем виноват новорожденный ребенок?

На свою «зарплату» образцовая швея в Цивильске еще может купить в «отоваровке» несколько штук конфет, пачку примы, мыло, немного чая – вот, пожалуй, и все. И да, зарплаты здесь по-прежнему как в Советском союзе – 70-80 рублей. Формально, «по бумажкам», они, конечно, побольше. Но, как говорит Людмила Альперн, зоновское производство больше напоминает производство эпохи феодализма. И по-другому оно функционировать не сможет, потому что окажется нерентабельным.

Практикуется ли рукоприкладство? Да, практикуется. Оперативник или начальница отряда обычно указывают бригадирам на тех, кого нужно «прессануть». Как правило, бьют тех, кто не справляется с производственными нормами и тех, кто ворует у товарок, не наедаясь в столовой, впрочем, последнее случается редко. Бьют на лестнице между этажами, в кабинете у оперативника или в кладовой. И это считается нормой. Еще в качестве наказаний практикуется построение в коридоре. Если кто-то из бригады не выполнил производственную норму, то всю бригаду могут поставить после работы, и женщины стоят так часа четыре, до отбоя.

Читайте также:
Фотографии острова Палм-Айленд

Если в зону приезжает комиссия, то те, кто не на производстве, а «дома», в бараках, стоят, построившись, целый день. Ведь в любой момент может придти «начальник». При этом женщинам запрещается пользоваться туалетом и готовить еду, чтобы «не воняло».

При любом использовании материалов сайта или их части в сети Интернет обязательна активная незакрытая для индексирования гиперссылка на www.aferizm.ru .
При воспроизведении материалов сайта в печатных изданиях обязательно указание на источник заимствования: Aferizm.ru.

Copyright © А. Захаров 2000-2021. Все права защищены. Последнее обновление: 05 марта 2022 г.
Сайт в Сети с 21 июня 2000 года

Как была устроена женская тюрьма в Средние века

Дополнением мучений пытки были тюрьмы, в которых содержались жертвы обвинений в колдовстве в течение судебного следствия и также после осуждения до приведения в исполнение приговора. В этих тюрьмах их ждали, если они мужественно перенесли пытку, новые, не менее ужасные муки, продолжавшиеся иногда целые годы и доводившие их до состояния полного отчаяния, нередко до самоубийства.

В то время места заключения вообще представляли собою отвратительные вонючие дыры, где холод, сырость, мрак, грязь, голод, заразительные болезни и полное отсутствие какой бы то ни было заботливости о заключенных в короткое время превращали несчастных, попадавших туда, в калек, в психических больных, в гниющие трупы. Но тюрьмы, назначенные для ведьм, были еще ужаснее. Такие тюрьмы строились специально для ведьм, с особыми приспособлениями, рассчитанными на причинение несчастным возможно более жестоких мук. Во многих местах Германии еще и теперь можно встретить эти тюрьмы — Hexenttirme или Drudenhauser. Одного содержания в этих тюрьмах было достаточно для того, чтобы вконец потрясти и измучить попадавшую туда невинную женщину и заставить ее признаться во всевозможных преступлениях, в которых ее обвиняли.

Один из современников той эпохи следующим образом описывает внутреннее устройство этих тюрем:

«Тюрьмы помещаются в толстых, хорошо укрепленных башнях или в подвалах. В них находятся несколько толстых бревен, вращающихся около вертикального столба или винта; в этих бревнах проделаны отверстия, куда просовываются руки и ноги заключенных. Для этого бревна развинчиваются или раздвигаются, в отверстия между верхними бревнами кладутся руки, в отверстия между нижними бревнами — ноги заключенных; после чего бревна привинчиваются, прибиваются кольями или замыкаются так тесно, что заключенные не могут шевелить ни руками, ни ногами. В некоторых тюрьмах находятся деревянные или железные кресты, к концам которых крепко привязываются головы, руки и ноги заключенных, так что они должны постоянно или лежать, или стоять, или висеть, смотря по положению креста. В некоторых тюрьмах имеются толстые железные полосы с железными запястьями на концах, к которым прикрепляются руки заключенных. Так как середина этих полос цепью прикреплена к стене, то заключенные находятся всегда в одном положении.

Иногда к ногам прикрепляются еще тяжелые куски железа, так что заключенные не могут ни вытянуть ноги, ни притянуть их к себе. Иногда в стенах сделаны углубления такого размера, что в них с трудом можно сидеть, стоять или лежать; заключенные там запираются железными затворами, так что они не могут шевелиться.

В некоторых тюрьмах находились глубокие ямы, выложенные камнем и отворяющиеся вверх узкими отверстиями и крепкими дверями. В эти ямы, глубиной нередко в 15, 20 и даже 30 саженей, заключенных опускали на веревках и таким же образом их вытягивали наверх.

Во многих местах заключенные страшно страдают от холода и отмораживают себе руки и ноги, так что выпущенные на свободу они остаются на всю жизнь калеками. Некоторые находятся постоянно в темноте, никогда не видят солнечного света и не отличают дня от ночи. Не владея своими членами, они находятся в постоянном оцепенении; они лежат в собственных нечистотах хуже всякой скотины, получают плохой корм, не могут спокойно спать, мучимые заботами, мрачными мыслями, злыми снами и всякими ужасами. Так как они не могут шевелить рукой или ногой, то их страшно кусают и мучат вши, мыши, крысы и всякие другие звери. К этому присоединялись еще ругань, злые шутки и угрозы, которые заключенные ежедневно выслушивали от тюремщиков и палачей.

И так как все это продолжалось не только месяцы, но и целые годы, то люди, вступившие в тюрьму бодрыми, сильными, терпеливыми и в полном уме, становились в очень короткое время слабыми, дряхлыми, искалеченными, малодушными, безумными».

В таких тюрьмах, которые Malleus называет carceris squalores, ведьмы томились иногда долгие годы, раньше чем их приводили к допросу и пыткам. Исступленные, без сил, с расстроенным от отчаяния и тоски воображением, в страхе и смятении, они приводились на суд перед инквизиторами и подтверждали все обвинения, которые им предъявляли. Если же они упорствовали, их опять отводили в тюрьму и усиливали тяжесть содержания: связывали и заковывали в кандалы, скручивали члены так, что они цепенели, приковывали цепью к стене и т. д. и в таком состоянии их держали до возобновления пытки. Бамбергские инквизиторы рекомендуют как хорошее средство для укрощения ведьм — «das gefaltet Stiiblein» (буквально: комната в складках), которая была специально устроена в Бамбергской тюрьме для ведьм. Это была камера, пол которой состоял из острых жердей с очень узенькими промежутками между ними. В том же Бамберге одна женщина оставалась три года прикованная к цепи. Malleus рекомендует, как общее правило, выдержать упорствующих ведьм в течение целого года в тюрьме и лишь потом приступить к возобновлению пыток.

Неудивительно, что во время содержания в тюрьме многие женщины впадали в исступленное состояние, в бред, и им представлялось, что дьявол их посещает в тюрьме, говорит с ними, дает им советы, указания, имеет с ними половые сношения и т. д. Об этих посещениях они потом заявляли на допросах, и это служило новым доказательством их виновности. Часто дьявол являлся в лице тюремщиков, которые совершали над заключенными молодыми женщинами зверские насилия. Над одной 12-летней девочкой было совершено столько насилия, что ее нашли полумертвой. Это было объяснено посещением дьявола. Другие женщины впадали в состояние нечувствительности, нравственной и физической апатии и встречали мучения пытки с удивительным равнодушием, которое судьи объясняли участием дьявола, помогающего ведьме переносить без боли все страдания.

Последствием процесса было наказание — наказание во всяком случае, даже если испытания пытки не приводили обвиняемую к признанию и не оказывалось достаточных доказательств к осуждению. «Malleus malificarum» вовсе не признает оправдательных вердиктов и рекомендует держать ведьм в тюрьмах и ждать новых указаний ее виновности или перенести дело в другую инстанцию. Но даже если последовал оправдательный вердикт и подсудимую отпускали на свободу, ее положение было настолько жалкое, что многие предпочитали смерть и кончали самоубийством. Искалеченная от пыток, с разломанными членами, с болезнями от долгого пребывания в вонючей тюрьме, измученная и истерзанная всей процедурой вынесенного ею судебного следствия, она выпускалась на свободу как заподозренная и каждую минуту могла ждать нового обвинения и ареста. Часто им запрещался вход в церковь, а если разрешался, то им отводилось в церкви особое место, отделенное от других. Даже в их собственном доме среди своей семьи они должны были быть изолированы и жить в отдельной комнате. Нередко этих несчастных отталкивала собственная семья, которая боялась принять их к себе обратно — из страха навлечь на себя подозрение или вследствие того, что считали их все-таки во власти дьявола, хотя суд и оправдал их. От них сторонились, как от зачумленных, и им приходилось жить изолированно, в уединении, нищете, переходя с места на место, прося милостыню. Большею частью такая жизнь навлекала на них новые подозрения в колдовстве, и они опять попадали в тюрьму и под пытки, и на этот раз им больше свободы не возвращали.

Читайте также:
Золотые горы Алтая — мировое наследие, охраняемое ЮНЕСКО

Но оправдательные вердикты были очень редки. Большей частью пытки кончались признанием и за процессом следовала казнь. Осужденную сжигали на костре — живьем или после удушения или обезглавления. Последний вид казни считался смягчением наказания.

Практикой было принято за правило, что живьем сжигаются лишь те из ведьм, которые упорствовали и не обнаружили признаков раскаянья; по отношению же к раскаявшимся оказывалась милость, и их сжигали после предварительного удушения или отрубления головы. По этому поводу мы находим в инструкции одного суда следующее:

«В наше время, хотя многие ведьмы, дерзкие и отягченные тяжестью неверия и в забвении Бога и спасения своей души, должны быть сожжены живыми, однако почти всеми христолюбивыми судами принят милостивый обычай, что те из колдовствующих, которые отказываются от общения со злыми духами и с раскаявшимся сердцем вновь обращаются к Богу, не должны быть наказаны живыми при посредстве медленного огня, но, по нравам и обычаям местности, должны быть предварительно или задушены, или лишены головы посредством меча, и их мертвое тело, на страх всем прочим и в удостоверение доброго и правильного отправления юстиции, брошено в огонь и превращено в пепел».

Приговор суда о предании ведьмы сожжению на костре обыкновенно вывешивался на ратуше к общему сведению, с изложением подробностей выяснившегося преступления ведьмы. Иногда, вследствие особых обстоятельств, осужденной ведьме оказывалось снисхождение, которое, как выше указано, заключалось в том, что ее сжигали не живьем, а предварительно умерщвляли мечом, а только труп ее сжигали на костре. О такой милости также объявлялось особо, к всеобщему сведению, и это объявление называлось Gnadenzettel. Вот текст одного такого Gnaden-zettel:

«Хотя представшая перед судом обвиняемая, согласно приговору, присуждена за ее тяжелые преступления и прегрешения к переходу от жизни к смерти (vom Leben zum Tode) посредством огня, но наш высокочтимый и милостивый князь и господин Бамберга, из особых побуждений, пожелал оказать ей свою великую княжескую милость, а именно, чтобы первоначально она была передана от жизни к смерти посредством меча, а уже потом превращена посредством огня в пепел и в прах, с тем, однако, чтобы осужденной за ее многочисленные и тяжкие преступления сначала было причинено прижигание посредством раскаленного железа, а потом чтобы ее правая рука, которою она ужасно и нехристиански грешила, была отрублена и была затем также предана сожжению вместе с телом».

Осужденную к сожжению на костре волокли к месту исполнения казни привязанною к повозке или к хвосту лошади, лицом вниз, по всем улицам города. За нею следовала вооруженная милиция и духовенство, сопровождаемые толпою народа. Перед совершением казни прочитывался приговор. В некоторых случаях костер зажигался небольшой, с маленьким пламенем, для того, чтобы усилить мучения медленной смерти. Нередко также для усиления казни осужденным перед казнью отрубывали руки или палач во время исполнение приговора рвал накаленными щипцами куски мяса из их тела. Сожжение было более или менее мучительным в зависимости от того, гнал ли ветер удушающий дым привязанному к столбу в лицо или, наоборот, отгонял этот дым. В последнем случае осужденный медленно сгорал, вынося ужасные муки. Многие имели нравственную силу ждать молча последнего удара сердца, другие оглашали воздух душераздирающими криками. Чтобы заглушать крики несчастных, им привязывали язык и затыкали рот. Окружающая толпа слышала только треск горящего костра и монотонное пение церковного хора — пока тело несчастной превращалось в пепел…

Домашние тюрьмы для аристократок на Руси, или Как ломали женские судьбы

Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.

В тереме как в тюрьме и как девушки на свободу вырывались

Если обратиться к словарю Даля, то можно прочитать, что терема описываются как помещения, находящиеся на возвышении. Это могут быть, как ярусы большого боярского дома, так и отдельно стоящие башенки, порой располагающаяся над крепкими воротами. С другими помещениями, то есть с палатами, терем был связан посредством сеней (обычно свободных, просторных) или переходов. И хотя терема были красивы, добротны и весьма живописны, на деле для представительниц высшего сословия в старые времена они представляли собой настоящую тюрьму.

Почему же женщины должны были находиться в заточении? В старой Руси самой важной добродетелью женщины считалась непорочность. Терема служили гарантом, что девица будет ограждена от мирских соблазнов. Зачем испытывать судьбу, проще изолировать женщину, чтобы мужчины не могли ее увидеть. Однако никто не задумывался, что в результате бедняжка лишалась элементарных радостей существующей снаружи жизни.

Девушка могла вырваться из терема всего двумя способами: она могла стать монашкой или же пойти замуж, сменив при этом свой терем на другой. Но, уйди из родительского дома, женщина не становилась свободной. По сути менялось только место проживания.

В сказках часто присутствуют царевны, которых освобождает добрый молодец. На деле невестам из царской семьи было тяжелее всех, так как статус обязывал их выходить замуж только за принцев, а, как говорится, принцев на всех не напасешься. Из-за этого такие девушки нередко уходили в монастырь в надежде, что их жизнь наполнится смыслом. Многие высокородные невесты завидовали простым крестьянкам, которые жили иначе — могли свободно общаться с с мужчинами, а также покидать дома по своим нуждам, а не исключительно для того, чтобы посетить храм. Аристократки же и в церковь должны были ехать в каретах, в которых окна были плотно задрапированы занавесками. Прохожие не имели права рассматривать лицо дамы, находящейся в экипаже.

Читайте также:
Суд в Турции запретил Booking.com

Почему терема гаремы напоминали

Интересно, что в энциклопедии Брокгауза и Эфрона термин «терем» приравнивается в своем значении к гарему. На слух эти два слова отличаются всего двумя буквами, а такой вариант нередко возникает после транскрипции каких-то звуков. И действительно, терем можно сравнить с гаремом. В него не имели права входить мужчины, которым уже исполнилось 12 лет. Такое право имел только хозяин дома и священнослужитель. На женской половине боярских домов находились лишь дети (если это были мальчики, то только до указанного выше возраста), а также нянечки, кормилицы и сенные девки. Настоящее женское царство со своими правилами и традициями.

Кстати, гаремы существовали не только в восточных странах. Им нашлось место и в Византии, то е сть в православной стране. Возможно, из нее они и пришли в древнюю Русь.

Царские терема и царевна Софья, которая стала свободной

Последняя «женская тюрьма», то есть терем, был построен в царском дворце, возведенном на территории Московского Кремля, и было это в далеком 1637 году. Указ о строительстве издал царь Михаил Федорович. Когда к власти пришел Алексей Михайлович, он постарался смягчить суровые правила проживания в дамской части дворцов. Это было вызвано тем, что его жена, Наталья Нарышкина, получила разрешение на регулярный выход из дома и проезд в экипаже без задрапированных окошек. Однако, появляясь в Благовещенском соборе (а в храм прямо из царского терема был проложен потайной ход) женщина должна была встать так, чтобы никто вокруг не мог разглядеть лица царицы. Это же относилась и к тем дамам, которые ее сопровождали.

Первой бунтаркой, освободившейся от домашнего плена, была царевна Софья, то есть сестра Петра Первого. Она была смелой женщиной и рискнула заняться общественной деятельностью. Впоследствии Петр использовал пример Софьи и издал указ, который разрушил странную и несправедливую традицию изолирования в теремах женщин знатного рода.

Как создавали златоверхие терема и почему они не радовали женщин

Терема делали очень красивыми, уделяя особое внимание внешнему убранству. Бояре старались изо всех сил, тратя немало денег на возведение мудреных лестниц, установку резных наличников. Использовали живые краски, самые разные элементы декора были невероятно изящными и запоминающимися. Крыша всегда строилась высокой. Говорили, что чем она выше, тем ближе к небесам, к Господу. Таким образом старались обратить внимание Бога на обитателей дома. С этой же целью крыши покрывались листами из меди или позолоченными пластинами. Терем сверкал в лучах солнца и смотрелся роскошно. Господь должен был его обязательно увидеть. Отсюда пошло словосочетание «терем златоверхий».

Внутри также старались оформить все богато, не жалея финансовых средств и материалов. В красный угол помещались иконы для чтения молитв. На пол укладывали дорогущие ковры, поверхность стен расписывали фресками. Высокий потолок смотрелся восхитительно за счет изображенных на нем звезд, луны и солнца. Да, в «дамских тюрьмах» было на что посмотреть. Однако даже роскошные интерьеры не радовали женщин, которые томились в заточении. Они скучали, проводя свои дни в работе — рукодельничали, обычно создавая золотое и серебряное шитье для монастырей. Золотая клетка оставалась клеткой.

Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:

Организация тюрем Европыв средневековье и новое время Текст научной статьи по специальности « История и археология»

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Ильин Илья Сергеевич

В статье рассматриваются вопросы, связанные с организацией тюрем Европы в Средневековье и Новое время. Затрагиваются вопросы, связанные с функционированием смирительных домов (нем. Zuchthaus) сначала в Лондоне, а потом в Амстердаме, Нюрнберге, Мюнхене и других европейских городах. В качестве примера в статье упомянуты: Лондонский Тауэр и парижская Бастилия две самые знаменитые тюрьмы «средневекового типа»; тюрьма Шатле во Франции; тюрьма св. Михаила, которая открылась в Риме в 1735 г. по инициативе Папы Климента XI; тюрьма в Генте, расположенная в австрийской Фландрии, открытая в 1773 году, иные.

Похожие темы научных работ по истории и археологии , автор научной работы — Ильин Илья Сергеевич

THE ORGANIZATION OF PRISONS OF EUROPE IN THE MIDDLE AGES AND MODERN TIMES

In article the questions connected with the organization of prisons of Europe in the Middle Ages and Modern times are considered. The questions connected with functioning the houses of punishment (German by Zuchthaus) at first in London, and then in Amsterdam, Nuremberg, Munich and other European cities are raised. As an example in article are mentioned: The Tower of London and the Parisian Bastille two best-known prisons«medieval type»; Châtelet prison in France; St. Mikhail’s prison which opened in Rome in 1735 at the initiative of the Father Kliment XI; prison in Ghent, located in the Austrian Flanders, opened in 1773, others.

Текст научной работы на тему «Организация тюрем Европыв средневековье и новое время»

ЭЛЕКТРОННЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «APRIORI. СЕРИЯ: ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ» www.apriori-journal.ru № 4 2014

ОРГАНИЗАЦИЯ ТЮРЕМ ЕВРОПЫ

В СРЕДНЕВЕКОВЬЕ И НОВОЕ ВРЕМЯ

Ильин Илья Сергеевич

Московский финансово-промышленный университет «Синергия», Москва

Аннотация. В статье рассматриваются вопросы, связанные с организацией тюрем Европы в Средневековье и Новое время. Затрагиваются вопросы, связанные с функционированием смирительных домов (нем. Zuchthaus) – сначала в Лондоне, а потом в Амстердаме, Нюрнберге, Мюнхене и других европейских городах. В качестве примера в статье упомянуты: Лондонский Тауэр и парижская Бастилия – две самые знаменитые тюрьмы «средневекового типа»; тюрьма Шатле во Франции; тюрьма св. Михаила, которая открылась в Риме в 1735 г. по инициативе Папы Климента XI; тюрьма в Генте, расположенная в австрийской Фландрии, открытая в 1773 году, иные.

Ключевые слова: тюрьма; заключенный; заключение; арестант; преступления; наказание; тюремное помещение; условия содержания; средневековые тюрьмы.

THE ORGANIZATION OF PRISONS OF EUROPE IN THE MIDDLE AGES AND MODERN TIMES

Читайте также:
Почему японская кошка постоянно машет лапкой

Ilyin Ilya Sergeyevich

candidate of jurisprudence Moscow financial and industrial university «Sinergiya», Moscow

Abstract. In article the questions connected with the organization of prisons of Europe in the Middle Ages and Modern times are considered. The questions connected with functioning the houses of punishment (German by Zuchthaus) – at first in London, and then in Amsterdam, Nuremberg, Munich and other European cities are raised. As an example in article are mentioned: The Tower of London and the Parisian Bastille – two best-known prisons «medieval type»; Chatelet prison in France; St. Mikhail’s prison which opened in Rome in 1735 at the initiative of the Father Kliment XI; prison in Ghent, located in the Austrian Flanders, opened in 1773, others.

Key words: prison; prisoner; conclusion; prisoner; crimes; punishment; prison room; contents conditions; medieval prisons.

Толчком к массовому строительству первых прототипов современных тюрем стал не рост преступности, а развившееся после Крестовых походов массовое нищенство. Именно оно в XVI веке привело к появлению в Европе так называемых смирительных домов (нем. Zuchthaus) – сначала в Лондоне, а потом в Амстердаме, Нюрнберге, Мюнхене и других европейских городах.

Подобный дом (англ. House of correction) был устроен в Лондоне в 1550 г.; затем в 1588 г. – в Амстердаме и специальный дом для помещения нищих детей в Нюрнберге; в 1613 г. – в Любеке, в 1615 г. – в Г амбур-

ге и в 1682 г. в Мюнхене. Туда заключались не только бродяги, нищие, разного рода преступники, но и рабочие и слуги за леность и дерзкое поведение. Вследствие этого смирительные дома вскоре переполнились и превратились в очаги разврата и заразных болезней, прежде всего т.н. тюремного тифа. Положение в этих тюрьмах мало чем отличалось от мрачного древнеримского Тулланиума – чудовищные условия содержания, голод, тиф и прочие инфекции сокращали тюремные сроки естественным образом.

«В продолжение целого ряда веков, – писал дореволюционный исследователь С. В. Познышев, – от древности и вплоть до XIX столетия, тюрьмы находились в самом жалком и ужасном состоянии. Это обычно было ветхое, низкое, темное, часто подземное помещение, сырое и грязное, в котором теснились полунагие и вечно голодные люди, не разделенные ни по полу, ни по возрасту, не занятые никаким трудом, часто закованные в кандалы и истерзанные пытками. В этих душных подвалах, в лохмотьях, покрытые всевозможными насекомыми, в удушливой атмосфере сырости годы и десятки лет проводили мнимые и действительные преступники, теряя здесь облик человеческий и последнюю искру разумения и совести».

В средние века тюрьмами служили самые разные помещения с толстыми стенами, надежными дверями и решетками на окнах. Преступников содержали в монастырских кельях, в крепостных башнях, дворцовых темницах и даже в городских ратушах. Многие действующие тюрьмы в Европе были построены несколько веков назад.

В средние века широко практиковалось заключение пленных, должников, преступников и политически вредных лиц в монастырских кельях, в башнях крепостей и рыцарских замков, а также в городских ратушах. Печальную известность приобрели Тауэр в Лондоне, темница во дворце дожей в Венеции и подземелья Нюрнбергской ратуши.

Лондонский Тауэр и парижская Бастилия – две самые знаменитые тюрьмы, так сказать, «средневекового типа». Амстердамские тюрьмы располагались в подвальных помещениях городской ратуши и четырех самых старых ворот. Стены двухметровой толщины, зарешеченные окна, сырые истрепанные соломенные тюфяки. В течение века лишь нескольким дерзким узникам удалось сбежать отсюда.

В таком же ужасающем положении находились почти все тюрьмы в течение XVIII века. Тюремные помещения были низки, узки, без достаточного света и воздуха. Женщины, мужчины и дети содержались вместе. Пища была скудной, обыкновенно хлеб и вода; постелью служили связки гнилой соломы на земляном, пропитанном подпочвенной водой полу. Такими по описанию филантропа Дж. Говарда шерифа Бедфорда были тюрьмы в Англии, но то же самое представляли собой тюрьмы и в других государствах, как, например, парижская Бастилия.

Судя по ордонансам, в конце XIV в. тюрьма во Франции Шатле была переполнена до такой степени, что тюремщики не знали куда помещать новых заключенных. При всем этом тюремное заключение было платным. Только за само помещение в тюрьму обвиняемый должен был заплатить определенную сумму, согласно своему социальному статусу: граф – 10 ливров, шевалье – 20 парижских су, экюйе – 12 денье, еврей – 2 су, а «все прочие» – 8 денье. Дополнительно оплачивалась еда и постель. «Прокат» кровати стоил в Шатле в 1425 году 4 денье. Если заключенный приносил кровать с собой, то платил только за место (2 денье). Такой привилегией пользовались наиболее высокопоставленные преступники, помещавшиеся обычно в соответствующих их социальному статусу отделениях тюрьмы. На своих кроватях они спали в гордом одиночестве. Что касается прочих, то ордонанс запрещал тюремщикам помещать на одну койку больше 2-3 человек.

Социальное неравенство проявлялось и в питании. По закону преступникам полагались лишь хлеб и вода, но «благородный человек»

имел право на двойную порцию, а по особому разрешению право – на помощь семьи и друзей. В самом выгодном положении находились те, кто был посажен в тюрьму за долги, – их содержали кредиторы. Приятное разнообразие в меню вносили лишь пожертвования частных лиц, церковных учреждений и ремесленных корпораций. Они состояли обычно из хлеба, вина и мяса, но происходили только по праздникам.

Мужчины и женщины содержались в тюрьме раздельно. То же правило пытались ввести и в отношении подельников, однако, из-за большой скученности, это не всегда удавалось. Тюремщикам запрещались любые физические и моральные издевательства над заключенными, тем более, что особо опасные преступники находились в карцере или «каменном мешке» или бывали закованы в цепи, за которые сами же и платили.

В старых городах Европы или в развалинах замков феодальной эпохи сохранились подземные каменные гробы, лишенные света и воздуха, или такие же клетки с раскаляющейся свинцовой кровлей. В них проводили годы, десятки лет или целую жизнь заживо погребенные, прикованные к стене, или хотя и пользующиеся свободою движения, но среди скученных товарищей по несчастью – живых, а нередко и мертвых, по неделям остававшихся без погребения. Они обходились без всякой одежды, или одевались в разодранные лохмотьях, страдали от насекомых всякого рода, в удушливой атмосфере сырости, плесени, не выносившихся нечистот, поддерживая свои силы заплесневевшим хлебом да какой-нибудь похлебкой. Тюрьма была средоточием страданий, заставлявшей только удивляться выносливости человеческого организма и силе привычки к жизни.

Читайте также:
Время полета Москва – Варшава

Но, конечно, на этой темной картине состояния тюрем в Европе можно найти места и более светлые. Так, например, епископам и прочему духовенству поручалось еженедельно по средам и по пятницам

бывать в тюрьмах, расспрашивать о причинах заключения арестантов, оказывать им помощь и утешать.

В конце XVI и особенно в XVII столетии в Германии, Голландии, Фландрии возни-кают в отдельных местностях приюты – так называемые Zucht und Spinnhäuser, в которых могли находить пристанище и приют люди безработные, пропойцы, нищие.

В известном французском Ордонансе 1670 г. есть целый раздел (39 статей), посвященный регламентации тюремного устройства, в котором уже проявляются заботы о гигиеническом устройстве тюрем и возлагается обязанность на королевских и феодальных прокуроров еженедельно посещать тюрьмы.

В Риме по инициативе Папы Климента XI в 1735 г. открылась тюрьма св. Михаила, надпись над которой гласила: «Бесплодно укрощать падших наказанием, если не исправлять их строгим порядком», свидетельствуя тем самым о стремлении ввести в тюремное дело новые принципы. Дж. Говард в своем мрачном описании положения тюрем указывал также и на отдельные тюрьмы в Голландии, Германии и даже в Англии, в которых помещение было чисто и светло, а заключенные занимались работами, доставлявшими им, хотя и небольшой, заработок.

Но особый интерес представляла в его время тюрьма в Генте, в австрийской Фландрии, открытая в 1773 году. В 1778 г. Говард нашел в ней не только сравнительную чистоту и порядок, но и правильно организованную работу на 280 мужчин и 170 женщин. Правда, такой порядок продолжался недолго – уже в 1773 г., как свидетельствует сам Говард, производство прекратилось, машины и инструменты были проданы, и сидевшие остались без дела. Но это произошло не вследствие естественного течения вещей, а благодаря особому распоряжению императора Иосифа II, уступившего жалобам на вредную конкуренцию тюремной работы свободному труду. Во всяком случае, в самом факте подобного устройства тюрьмы уже проявлялись нововведения.

Еще далее пошло филантропическое отношение к тюрьмам в конце XVIII века, особенно в Англии, благодаря трудам и влиянию таких деятелей, как Дж. Говард (1726-1791) и английский писатель Дж. Бентам (1745-1832). По настоянию Говарда парламент издал Статуты 1776 и 1794 гг., положившие основание современному пенитенциарному устройству английских тюрем, и даже открыл в 1790 г. пенитенциарий в Глостере, с раз-делением арестантов днем и ночью, т. е. по принципу, положенному позднее в основу пенсильванской системы, но просуществовавший недолго, и в 1807 г. превращенный в обычную тюрьму (Bridewill).

В 1785 году Дж. Бентам предложил английскому парламенту, а позднее – французскому учредительному собранию свой проект цилиндрообразной тюрьмы, которую он назвал «Паноптикон». Суть проекта была в следующем: в центре находится своего рода наблюдательный пункт, а по окружности от него – клетки-ячейки. Таким образом, можно наблюдать одновременно за всеми заключенными, но при этом сами заключенные не знают, кто и когда наблюдает за ними. Вот как Бентам говорил о своем проекте в работе от 1798 года – «Пособии по новому, более экономичному содержанию преступников»: «Здание, построенное в форме окружности. Узники сидят по камерам, надзиратели в центре. Жалюзи, занавесы и прочие хитрые приспособления – все продумано так, чтобы узники не имели возможности видеть своих надзирателей – создается ощущение вездесущности последних. Из центра вы можете видеть, что происходит в любой точке тюрьмы. Чтобы увидеть все камеры не обязательно перемещаться, . точнее – вообще нет необходимости перемещаться».

Он не смог лично увидеть все варианты воплощения его идей в жизнь, но и по сей день кое-где существуют тюрьмы, устроенные по такому принципу.

1. Соколов К.Б. Криминал: Теория. История. Культура. М., 2010.

2. Греков М. Л. Тюремные системы: история и современность. Краснодар: Кубан. гос. ун-т, 1999.

3. Фойницкий И.Я. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением. СПб., 1989.

Удивительные заключения: краткая история тюрем

Идея тюрьмы имеет свое начало и, похоже, свой конец. Самое время вспомнить все способы изоляции одних людей другими.

Мы не знаем, кто первый изобрел тюрьму. В любом случае сделано это было довольно давно. Мифы троянских времен уже вовсю повествуют о темницах и заточениях, библейский рассказ об Иосифе, брошенном египтянами в темницу по ложному обвинению в изнасиловании, — это приблизительно XIII век до нашей эры, а в Древнем Китае чиновники сажали в ямы преступников и ранее этой даты.

И тем не менее толком пользоваться тюрьмами человечество не умело очень долго. Потому что строить хорошее, крепкое помещение, набивая его склонными к насилию мужчинами, а потом этих мужчин денно и нощно охранять, кормить, мыть и отапливать — долгое время казалось идеей по меньшей мере странной.

Нет, ну понятно, что какого-нибудь особо ценного пленника можно было подержать в цепях в надежде на выкуп, например, но очень долго темницы оставались игрушкой царей или очень высокопоставленных аристократов, да и сидела-то там в основном такая же венценосная братия, волей случая оказавшаяся в тяжелой житейской ситуации.

Преступников же карали пятью популярными способами.

1. ШТРАФ И ВЫКУП

Все «Салические правды» и прочие юридические древности кишат сообщениями о том, сколько нужно платить за насилие над девицей, насилие над не девицей, за выбивание глаза, вышибание зуба и раскроение топором черепа.

Если же преступник не хотел или не мог раскошелиться, совет старейшин объявлял его самого, его домочадцев и все имущество «вне защиты закона»; отныне любой мог делать с этой семьей все, что пожелает. И обычно такие «любые» находились довольно быстро.

2. КРОВНАЯ МЕСТЬ

При отсутствии Скотланд-Ярдов, Петровок, 38, и прочих организованных полицейских служб розыск и наказание преступников были очень затруднены. Это затруднение решалось изящнейшим способом: семью пострадавшего обязывали разыскать и покарать виновника. Долг кровной мести — это не фигура речи. Этнографы XIX века еще застали племена и в Африке, и в обеих Америках, где человек, не отомстивший должным образом, объявлялся изгоем: его не допускали на военные советы, к священным ритуалам, он не мог жениться, должен был ходить с лицом, вымазанным белым навозом, и прочая и прочая.

Иногда, если убийца пускался в бега, можно было зарезать пару его дядюшек и считать дело улаженным — правда, тогда уже в роли мстителей могли оказаться родственники дя­дюшек.

В общем, кровная месть была великолепной штукой, позволявшей держать под контролем перенаселение. В регионах, где она была очень долго распространена, на Корсике, например, или на Кавказе, отдельные семьи и кланы старательно вырезали друг друга столетиями.

Читайте также:
Парк Мира в Коломне на карте

3. РАБСТВО

И в Риме, и в Греции, и в Китае, и в США некогда существовал закон, согласно которому убийца или насильник признавался рабом (навсегда или временно) и продавался с молотка, а вырученные за него деньги шли отчасти в казну, отчасти семье пострадавшего. Очень удобно: и зло наказано, и выгода получена, и следить за преступником теперь будет его хозяин.

4. ИЗГНАНИЕ

Изгнание — один из древнейших методов наказания, изобретенный раньше денег, виселиц и запоров, практиковавшийся еще в каменном веке, но доживший до эпохи Возрождения даже в цивилизованном мире (а можно ведь еще вспомнить уходившие в Австралию корабли с отбросами общества на борту).

Человек, нарушивший закон племени, переставал быть членом племени. Его выставляли вон из пещеры, и под страхом быть проткнутым копьями своих же братьев и сыновей он должен был исчезнуть с охотничьей территории своей семьи. Кара была очень популярной в греческих полисах, где преступников изгоняли на год, на три, на десять или пожизненно.

5. ФИЗИЧЕСКИЕ НЕПРИЯТНОСТИ

Страшные списки кровожаднейших казней и пыток, которые представляют собой древние и религиозные сборники права, — это не только про то, что раньше люди были хуже зверей и обожали варить друг друга в кипящем масле. При отсутствии развитых пенитенциарных систем (с тюрьмами, каторгой и лагерями) и при резко увеличившемся населении трудно было следить за соблюдением законов. Вот когда у тебя тысяча человек в племени, все знают, кто у кого козу украл и что коз красть нехорошо. Но многотысячные города с постоянным притоком населения — это питательная среда для возникновения целого преступного мира.

А что можно сделать с пойманным преступником при отсутствии хорошего, надежного СИЗО? Денег у него, считай, нет; изгонять бесполезно при таком людском столпотворении; рабство, как на грех, отменили. Поэтому преступники обычно расплачивались тем, что у них было при себе. Ушами, ноздрями, спиной и, конечно, жизнью. И город очищен от неправильного человека, и всем прочим в назидание да устрашение. Так что вор, или убийца, или соблазнитель работал отличным педагогическим пособием, свисая кровавыми ошметками с шеста на рыночной площади.

КОГДА НИ КАЗНИТЬ, НИ МИЛОВАТЬ

Тем не менее, как мы уже писали, тюрьмы и заключенные существовали и в древнем мире. Например, преступников полагалось где-то держать до суда. Хотя сплошь и рядом в маленьких городах такими СИЗО были подвалы собственного дома местного блюстителя порядка, судьи или сеньора, но в крупных центрах уже строили и самые настоящие тюрьмы. В Риме I века до н. э. имелись обширные казематы прямо под Капитолием.

Преступников вместо того, чтобы продать частным лицам, нередко делали государственными рабами: их отправляли в каменоломни, приковывали к веслам на галерах и заставляли мостить дороги.

Однако в конечном счете их труд обходился казне очень дорого, так как приходилось строить им бараки, поставлять продовольствие и, что самое главное, платить страже и кормить ее, а работали кандальники из рук вон плохо, невзирая на плетки. И даже в гладиаторы большинство отщепенцев не отправишь: публика не хочет видеть на арене необученных доходяг, да и богов это гневит.

Но что усложняло ситуацию более всего, так это все увеличивавшееся число законов, норм, правил, инструкций и постановлений. Чем сложнее общество, тем сложнее механизмы его работы, тем более тонкой настройки оно требует. И вот уже судьи сидят, держась руками за головы, и думают, что делать с престарелым легионером Титом Малусом, который нарушил правила водопользования в день летнего солнцестояния и, будучи оскорблен за этот торговцем маслом, надел оному торговцу маслом на голову кувшин с указанным маслом по цене 21 асс за один секстарий.

Чем сложнее и обильнее становились законы, тем больше граждан вольно или невольно их нарушали. Ну не ноздри же рвать за плевок на форуме и не в каменоломню ссылать старую сводню, подсунувшую клиенту за высшую плату толстопятую девку низшего разряда? Штрафы, которые могли бы разорить одного, становились смешными медяками для другого. Да и что возьмешь с нищего, а нищих становится все больше…

Конечно, прекрасно было бы сажать всех плохишей в карцер, читать там лекции о благочестии и законопослушности и удалять нарушителей хоть на время из вверенного твоей опеке города. Но где на это взять денег? Одни и те же размышления мучили и римских политиков, и парижских прево, и английских шерифов, и китайских законников. И все они разными путями приходили к одной замечательной идее.

ТЮРЬМА КАК ВЫГОДНОЕ ДЕЛО

В конце XIX века английский дипломат Джон Генри Грей, находившийся с миссией в китайском Кантоне, изучал тамошнюю систему правосудия и неодобрительно писал: «Начальник китайской тюрьмы покупает свой пост у местного правительства, однако от государства жалованья не получает. Следовательно, он вынужден компенсировать свои затраты, вымогая деньги у обеспеченных родственников или друзей заключенных, которые, конечно, беспокоятся о том, чтобы их несчастным близким людям пришлось перенести как можно меньше лишений и жестокостей, которыми так славятся китайские тюрьмы».

Да, именно так и функционировали китайские тюрьмы: заключенных (из них большая часть еще находилась под следствием и только ждала суда) пытали всевозможными способами. Их били, лишали пищи, надевали им на шею кангу — большую доску, с которой нельзя было ни лежать, ни спать, ни самостоятельно есть. Если же друзья и родственники заключенного исправно носили начальнику подарки и деньги, то беднягу переставали мучить и исправно кормили.

Все это считалось делом правильным и полезным. Рассуждали следующим образом: если заключенный был нравственным человеком, у него найдется много друзей и близких, готовых ему помочь. А вот если никто не несет в тюрьму связки монет и слитки сереб­ра, то, значит, он плохой человек, поэтому и получает бамбуковыми палками по пяткам заслуженно.

Джон Генри Грей счел, что более отвратительной системы и вообразить себе невозможно, и списал все на природную извращенность китайского ума, несколько подзабыв, что еще во времена его бабушек подобная система вовсю существовала и на родине британского льва.

Частные тюрьмы были распространены повсюду — эти функции брали на себя как владельцы замков, так и монастыри, а также обычные частные лица и компании. Допустим, с бамбуковыми палками там могло быть и плоховато, но вот морить узника голодом и холодом, не снимать с него цепей, не давать свиданий, бумаги, книг и свечей (кроме тех случаев, когда узник желал написать как можно больше писем богатым друзьям о своей жалкой доле) — это был надежный способ пополнить карманы тюрьмовладельцев.

Читайте также:
Обращение в консульский отдел

Большинство вещей, начиная с еды и кончая рубашками и мылом, можно было покупать только в тюремных лавках, причем втридорога. Крайне выгодным делом считалось содержание долговых тюрем для неисправных должников. Пусть тут с кандалами не поупражняешься, зато за каждого сидельца платят те, кому он должен, в надежде все-таки вытрясти деньги из его семьи и близких. К тому же узникам можно чудесно продавать сквернейший эль, тощие матрасы и худшие в мире пудинги по басно­словным ценам.

Так функционировали тюрьмы даже там, где места тюремщиков не покупались официально, а тюрьмы считались государственными (например, в Российской империи). Кстати, в Российской империи существовала еще одна оригинальная тюремная традиция, идентичная с кантонской: тут самых нищих заключенных отправляли под стражей просить милостыню у населения. Полученные средства поступали в распоряжение коменданта. А, например, при пересылке каторжников в Сибирь колонны специально задерживали на площадях, чтобы местные сердобольные жители успели одарить бедняг хлебом, лаптями и армяками в дорогу.

Точно так же поступали в Китае, где, как и в России, жертвовать заключенным считалось богоугодным делом. Джон Грей лично принял участие в одной из акций, когда зажиточные горожане собирали средства, чтобы закупить всем узникам веера: лето тогда выдалось очень жарким и в переполненных камерах люди стали мереть как мухи.

Как ни странно, самим узникам трудиться давали редко. Тогда работ, которые бы требовали непрофессионального труда запертого в камере человека, было мало, и если в женских тюрьмах еще заставляли дам щипать корпию, шить чепчики сиротам и плести бечевки, то находить заказы для мужских рук было слишком хлопотно. А вот сдача здоровых и сильных заключенных в аренду — дробить камни, работать на полях и в шахтах — была вполне распространенной практикой. В «Унесенных ветром» Маргарет Митчелл описывает, как работала эта система в середине XIX века в США: ее главная героиня решает принять на свою лесопилку именно каторжников, наплевав на общественное мнение, которое считало такое поведение низким.

Так что труд в тюрьмах обычно использовался как наказание и часто был совершенно бессмысленным: требовалось переносить булыжники из одного угла двора в другой или перебирать ведра ячменя, перемешанного с просом, чтобы по окончании работы тут же смешать зерна заново. Апофеозом стали распространенные в британских тюрьмах огромные ступальные колеса, приводимые в движение мускульной силой человека и не подключенные ни к чему: провинившихся заключенных заставляли шагать по ним с утра до вечера, с силой про­ворачивая ось.

Впрочем, после того как великое ступальное колесо человеческой истории в очередной раз повернулось и появилось великое множество работ, которые можно было поручить подневольным существам без особых навыков, государство стало вытеснять частный бизнес из пенитенциарного дела. Даже если не вспоминать об обществах, где руками миллионов зэков косили тайгу, как траву, строили плотины и поворачивали русла северных рек, жизнь узников на планете преисполнилась облагораживающим и возвышающим трудом: сборочные цеха, пошивочные и столярные мастерские, прочие места труда и перевоспитания составляют сегодня немалую часть практически любой тюрьмы или зоны.

Впрочем, частные тюрьмы не ушли в прошлое. Они существуют, например, в Штатах, Великобритании, Канаде, Швеции, Франции, Эстонии, Латвии, Бразилии, Японии. Правда, вымогать деньги у родственников осужденных теперь запрещено законом, зато не запрещено принуждать заключенных к труду под угрозой увеличения сроков заключения и дурных рекомендаций для комиссий по досрочному освобождению. Не запрещено заключать и договоры с компаниями о предоставлении им рабочих рук. Очень дешевых рук. В США средний заработок осужденного — около 28 центов в час (остальное с него вычитают за еду, одежду, содержание тюрьмы, собак и охранников – все по-честному). Учитывая, что частные тюремщики еще и получают от властей штата, то есть с налогоплательщиков, деньги на содержание каждого заключенного (в 2016 году — от 1200 до 2700 долларов в месяц в зависимости от штата), то приходится признать, что это все еще очень выгодный бизнес.

Тюремная система в эпоху Средневековья

Тюрьмы и наказания в темные времена средних веков являют собой, пожалуй, самую жуткую картину во всей истории человечества. Людям с современной шкалой западных ценностей просто не понять смысла жестокостей, творившихся в ту эпоху тут же, в западной Европе.

Хуже, чем в Древнем Риме

Система, сложившаяся в античные времена, о которой мы рассказывали в прошлом сюжете, примерно в таком же виде продолжала существовать и в Средневековье. В тюрьмы сажали до суда или казни, причем на небольшой срок. Правда, в те времена считалось, что даже краткосрочная тюрьма покрывает человека несмываемым позором. Условия содержания намеренно делали сверхтяжелыми, чтобы склонить обвиняемого к признанию. Поэтому пожизненный срок нечасто длился десятилетиями — осужденный вскорости просто умирал от болезней и голода. В большинстве преступлений схваченные за злостное деяние приговаривались к смертной казни (за государственную измену – к повешению, разрыванию на части, четвертованию или сожжению; за убийство – к повешению или разрыванию на части), попавшиеся за преступления, как бы сейчас сказали, небольшой тяжести – к бичеванию или штрафу.

В средние века особое внимание уделялось физическому воздействию на обвиняемого. Во-первых, огромная роль принадлежала, говоря современным языком, признательным показаниям. Поскольку уликам, свидетельским показаниям и прочим доказательствам не придавали большого значения, «признанка», которая до сегодняшнего дня остается царицей доказательств, была решающей. Поэтому и главная цель пыток состояла в том, чтобы вырвать признание собственной вины.

Во-вторых, страшные казни и не менее страшные пытки – это, по меркам средневекового права, симметричный ответ на преступление. Нарушая закон, принятый королем, преступник покушался на тело короля, которое считалось священным. Соответственно, и наказание направлялось телу преступника: его полагалось четвертовать, вздергивать на дыбе, сажать на кол и так далее.

Говоря о непосредственно тюрьмах, хочу сказать, что в древних городах Европы (а в те времена именно итальянские, немецкие, фламандские и прочие города были в авангарде исторического процесса) или в средневековых замках сохранились страшные тюремные камеры в подземельях, лишенные света и воздуха. Помимо них существовали и клетки с раскаляющейся свинцовой кровлей. Узники проводили в них годы, вплоть до самой смерти, зачастую прикованные к стене.

Читайте также:
Сколько лететь до Астаны из Москвы на самолете

Известность своими жесткими нравами получили, например, темница дворца дожей в Венеции или подземелья ратуши блестящего Нюрнберга. Подумайте – одновременно в этом красивом немецком городе сосуществовали и страшная тюрьма и художник Альбрехт Дюрер, прославивший Нюрнберг на весь мир своими гравюрами. Вот она, суровая жизнь средневековья, где изуверства соседствовали с Возрождением.

Приведу в пример пару средневековых тюрем для иллюстрации картины.

Лондон. Тауэр

Тауэр, бывший до того королевской крепостью, стал выполнять функции тюрьмы с конца XII века. Он известен в первую очередь тем, что содержались в нем, по большей части, особы королевских и прочих благородных кровей. Думаю, это и стало причиной того, что история Тауэра как тюрьмы нам известна очень неплохо. Кому была бы нужна эта история, если б заключению подвергались простолюдины?

Поначалу Тауэр был весьма веселым местом, не смотря на то, что свободы у его «жителей» не было. Но чем больше у заключённого водилось денег, тем больше он мог позволить себе, даже содержа при этом надзирателей. И пока заключённый брал на себя расходы, почти всё было возможно. Например, король Франции Иоанн II Добрый, плененный в ходе знаменитой битвы при Креси времен Столетней войны, устраивал пиры, регулярно пышно обедая и выпивая лучшего вина. Он же был французским королем!

Ну, а пик жестокостей пришелся на времена Реформации. Всех несогласных с отступлением от католической веры (а многих и без этого) король Генрих VIII казнил отрубанием головы топором, сделав исключение лишь для своей второй жены, Анны Болейн. Ей отсекли голову мечом. Не сносил головы даже великий Томас Мор, автор «Утопии». Решительный Генрих VIII не жалел никого. Религиозная нетерпимость и связанные с ней жестокости были свойственны обеим сторонам того конфликта, как католической, так и противостоящей ей протестантской.

Испания. Инквизиция

Не буду рассказывать об ужасах святой испанской инквизиции, она ничем не уступала террору Генриха VIII. Прошу только вспомнить фильм Эльдара Рязанова «О бедном гусаре замолвите слово». Там герою Евгения Леонова прописали телесные наказания. Но он договорился с экзекутором и, крича различные ругательства в его сторону, не терпел побои, а дулся с тюремщиком в картишки. Он кричал ему: «мерзавец, убийца, кровопийца!» и обыгрывал его в очередной раз. На эти слова реакция была спокойной. Но стоило обозваться словом «инквизитор», как тюремщик обиделся не на шутку. «Инквизитором назвал, что я тебе сделал?», – вопрошал он. Это я рассказываю, чтобы проиллюстрировать отношение в России XIX века, не самой гуманной стране, к средневековым событиям. Быть убийцей было не страшно, но инквизитором – очень.

Париж. Шатле

В период рубежа XIV-XV веков тюрьма Шатле в Париже была известна тем, что в ней приходилось платить абсолютно за всё. Уже за само попадание в тюрьму обвиняемый должен был заплатить согласно своему социальному статусу: графы и шевалье побольше, народ пожиже – поменьше. За еду и постель платили отдельно. Если заключенный приносил кровать с собой, то платил только за место. Но подобное разрешалось лишь высокопоставленным преступникам, которые помещались в соответствующих их статусу отделениях тюрьмы. На своих кроватях они спали в гордом одиночестве.

Что касается прочих, то по причине переполнения тюрьмы такое было невозможно. А степень переполнения была столь высока, что тюремщики порою не знали, куда помещать новых заключенных. Но законы (а они были) вставали на сторону обвиняемых и запрещали помещать на одну койку больше 2-3 человек.

Всё как у нас

Мужчины и женщины содержались в тюрьме Шатле раздельно. То же правило пытались ввести и в отношении подельников, однако, из-за большой скученности, это не всегда удавалось. Как это похоже на наше время! Прекрасно помню старания конвойных развести двух особо опасных подельников, укравших у крупного оборонного предприятия несколько сотен миллионов, во время их поездки из СИЗО в суд и обратно. Нехватка транспорта, помещений и персонала не давала правоохранителям выполнить их функции на должном уровне. В автозаке подельники ехали в соседних «стаканах» и преспокойно обсуждали детали защиты. А вечером я встретил их обоих в помещении СИЗО перед разводом в камеры, где они общались больше часа, поскольку дожидались сотрудника, способного обыскать их и отправить по домам, в смысле, по своим «хатам».

Интересный факт, но в тюрьме Шатле запрещались любые физические и моральные издевательства над заключенными. Тем более, что особо опасные преступники содержались в карцере или были закованы в цепи, за которые, разумеется, сами же и платили.

Кстати с работающих или получающих пенсию осужденных в российских колониях также высчитывают деньги за еду, положняковую одежду и коммунальные расходы. Благо за кровать и место в бараке платить не приходится, по крайней мере, официально. Если же осужденный не работает, администрация учреждения вправе подать на него в суд. А тот может обязать осужденного выплатить ИК деньги за вышеперечисленное за весь срок отсидки. И колонии этим правом пользуются. В той, где я отбывал наказание, это делали в отношении самых отпетых “ауешников” незадолго до их освобождения. И суммы фигурировали в сотню-две тысяч рублей, а то и больше, в зависимости от срока. Так что, многие обычаи средневековой тюрьмы Шатле спокойно перекочевали в современную российскую действительность.

Средневековая тюремная система заканчивает свою историю лишь в XVIII веке с торжеством идей Просвещения и переходом к попыткам исправления осужденных, а не только их наказания. Символом окончания “темных веков” стало падение одной из самых зловещих тюрем того периода – парижской Бастилии 14 июля 1789 года. Не случайно именно этот день стал во Франции главным государственным праздником. На самом деле, его значение выходит далеко за пределы Французской республики.

Ведущий шоу «Еда, я люблю тебя»: «Во Владивостоке я на 90% состоял из красной икры»

Эд Мацаберидзе рассказал, где самые вкусные стейки, почему он не смог доесть традиционную китайскую еду и как приготовить лучшие блюда грузинской кухни

Читать все комментарии

Войдите, чтобы добавить в закладки

Ведущий первого кулинарного тревел-шоу «Еда, я люблю тебя» Эд Мацабердзе 16 декабря приехал в Воронеж. В одном из пабов города он провел кулинарный поединок и пообщался с поклонниками передачи. Шоу «Еда, я люблю тебя» всего год, за такое короткое время оно стало очень популярным благодаря своему необычному формату. В программе трое ведущих — Эд Мацаберидзе, Владимир Дантес и Николай Камка. По жребию один из них отправляется в ресторан, второй пробует местный фастфуд, а третий самостоятельно готовит блюдо домашней кухни в гостеприимной семье.

Читайте также:
Экскурсионные туры от туроператора Tourex.me - 2022

Эд Мацаберидзе известен телезрителям ещё и по нашумевшему сериалу «Сладкая жизнь», где сыграл одну из главных ролей. В начале своей карьеры актёр играл в КВН, выступал в жанре stand up. Как известно, бывших КВНщиков не бывает. Эд на все вопросы «МОЁ!» ответил с юмором и с изрядной долей самоиронии.

— Несколько выпусков программы «Еда, я люблю тебя» будет о российских городах. Где вас особенно удивила местная кухня?

— Удивил Владивосток, в первую очередь — часовым поясом и ценами на морепродукты, это рай для любителей красной икры, я в какой-то момент состоял из икры на 90%, отвел душу на долгое время вперед.

— Планируете ли приехать со съемками одного из выпусков в Воронеже?

— Мы люди подневольные, города не выбираем, куда отправят, туда и едем! Но в целом почему бы и нет? Сейчас мы пока посетим 3 – 4 города России, а потом опять за кордон, есть жучков-паучков.

— Можете вспомнить, какие самые противные блюда вам приходилось пробовать на съемках программы?

— Дело было в Китае — свиные кишки на шпажке, обжаренные в масле, которое, скорее всего, не меняли со дня основания Китая. Я так и не смог проглотить это. Насколько я помню, эта сцена не вошла в эфир, потому что меня стошнило, но китайцы ели и недоумевали, чего это я там себе придумываю. Возможно, мы бы тоже удивились, увидев китайца в центре Москвы, которого тошнит от вареников с картошкой. Из других необычных блюд я помню жареную медузу. Но, к счастью, ее пробовал не я, а Вова. Однако его лицо сложно было назвать довольным, в тот момент его лицо в принципе сложно было назвать лицом.

— Расскажите, как происходит выбор семей, с которыми вы готовите?

— Этим занимаются девочки в нашем офисе: ищут, находят, контактируют. А мы приезжаем на все готовенькое. Честно говоря, мне неизвестен этот механизм и есть ли он вообще, может, мы просто вламываемся к первым попавшимся людям, и так совпадает, что там всегда есть хотя бы один русскоязычный человек, который любит готовить. Съемка в семье длится в среднем три часа, происходят тонны весёлостей, сложно вспомнить что-то конкретное, но всегда забавно наблюдать за тем, как люди переживают, чтобы все получилось, все остались довольны и никогда не отпускают нас, пока не накормят всю съемочную группу. Операторам очень нравится эта традиция.

— Наверное, многие вашей жене завидуют — муж с работы всегда сытым приезжает.

— Юльке в первую очередь завидуют, потому что у нее муж красивый (улыбается). Честно говоря, я не припомню, чтобы за 15 лет совместной жизни я просил что-то приготовить, если я чего-то хочу, то делаю сам! Мне стыдно просить жену готовить что-то и особенно что-то особенное, не хочу быть быдло-мужем, который считает, что женщина что-то там должна или обязана. Я получаю дикий кайф от того, что иногда могу сам покулинарить и удивить какими-то новыми блюдами. У нас в семье полное равноправие. но мне кажется ее права чуточку равнее, она же девочка все-таки.

— А какое блюдо вам особенно удается?

— Я обожаю грузинскую кухню. Странно, правда? Мой конек это сациви, хачапури, лобио, пхали и чахохбили! Делается это очень просто: берете муку, сыр, орехи, в общем, все самые необходимые ингредиенты, оставляете их дома, звоните маме и просто говорите, что едете к ней на выходные. Не ручаюсь, что у вас получится, но у меня за всю самостоятельную жизнь ни одной осечки.

— Многих постоянных зрителей «Еда, я люблю тебя» удивляет, как вам удается на съемках все время есть и при этом оставаться в хорошей форме?

— Программа выходит раз в неделю, поэтому не так уж много мы и едим. Даже если и объесться в понедельник, то к пятнице появляется легкое чувство голода.

— В какую страну вы посоветуете поехать любителям фуд-туризма, чтобы можно было попробовать много вкусностей и не потратить на это все деньги?

— Если любите мясо, то однозначно — США, штат Техас! Да и в целом самые вкусные стейки я ел именно в Штатах. Самая толстая нация в мире знает толк в еде. Ну, а если вы все-таки вегетарианец, веган или пескетарианец, то. (да простят меня зверушки) зачем так жить?

— В каких кинопроектах вас можно будет увидеть в ближайшее время?

— Параллельно «Еда, я люблю тебя» я снимался в сериале «Сладкая жизнь», но это сильно выматывает, так что, скорее всего, пока снимаем «Еду», этого не произойдет, очень плотный график, расписанный до октября следующего года.

— В одном из интервью вы говорили, что увлекаетесь футболом. За какую команду болеете?

— В футбол я не играл уже лет сто, а болею за «Манчестер Юнайтед», с 99-го года, болею неистово! Обожаю смотреть матчи в одиночестве либо со своим другом детства, он тоже фанат «Юнайтед». Только с ним можно спокойно посмотреть игру и не выслушивать «экспертные» мнения в стиле — ну, куда?! Ну, кто так бьет?!

— До Нового года остались считанные дни. Как отмечать будете?

— Я уже много лет подряд работаю в новогоднюю ночь, но в этом году планирую встретить с семьей. Никаких шумных вечеринок, только дочка, жена и я. ну, может еще елка. А на новогоднем столе у нас то же, что и у всех — оливье, мандарины, шампанское, бутерброды с красной икрой, но это скорее дань бедному советскому детству, нежели традиция, тогда наличие этих продуктов на столе делало любой день праздничным. Ну и, конечно же, сациви. Без него в моей семье не обходится ни один праздник!

— Что бы вы пожелали своим поклонникам в наступающем году?

— Ух, ты! У меня есть поклонники (улыбается)! Мира и душевного равновесия. Ну, и по миллиону долларов каждому, но только моим поклонникам, остальным по полмиллиона, я человек строгий, никаких поблажек тем, кто меня не любит.

Рейтинг
( Пока оценок нет )
Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!: