Иммигранты и американская нация, ассимиляция в общество

Иммигранты и американская нация

Вопрос об иммиграции в США представляет собою значительную часть вопроса о формировании американской нации. Население свое, за исключением коренных жителей, индейцев, страна еще с колониального периода черпала в Европе, среди эмигрантов разных национальностей. Американская нация возникла в конце XVIII в., в период революционной войны за независимость, ню в этническом отношении тогда образовалось только ее ядро. Язык юной нации был английским, культура, обычаи, право являлись в основном продолжением английских, однако в людском составе нации английский элемент был только главным, но отнюдь не единственным. Американская нация продолжала развиваться и в этническом отношении складываться на протяжении последующих исторических периодов, пополняясь новыми разнородными элементами, которые перемешивались между собою.

Образование американской нации

Все нации слагались в свое время из более или менее разнообразных этнических элементов, но у наций и народов американского материка этот процесс происходил в течение последних 4—5 веков и не закончился еще и поныне. Для этого периода, особенно для двух последних столетий, в изобилии имеются письменные и иные источники, современная стадия процессов может изучаться посредством наблюдения. Все это значительно облегчает исследование, так что американский материк можно считать более или менее современной лабораторией этногенеза. Нация США отличается в этом отношении особым разнообразием вошедших в нее элементов.

Период гражданской войны и ее кануна можно считать решающим для этнического складывания американской нации. Иммиграция, струя которой после окончания наполеоновских войн все усиливалась, к середине века превратилась в бурный поток. За десятилетие, предшествовавшее гражданской войне, она выросла почти вдвое. Накануне войны иммигранты первого поколения составляли 13—14% населения. На этом уровне и держалась доля иммигрантского населения США шесть десятилетий — до практического запрещения иммиграции законом. По количеству вновь прибывших иммиграция последующих лет превышала иммиграцию кануна гражданской войны, но никогда она не была столь значительной по отношению к наличному населению. Ни раньше, ни позже население США не обновлялось в такой степени и за столь короткий срок благодаря притоку иммигрантов.

Если рассматривать это движение как эмиграцию из Европы, то окажется, что оно, как уже говорилось выше, порождено эпохой европейских революций 1848—1849 гг. Таким образом важнейший период иммиграции в США лежит между периодом революций 1848—1849 гг. в Европе и второй американской революцией. В этот период происходило быстрое развитие капитализма в США, завершался промышленный переворот. В крупнейших городах страны иммигранты составляли больший процент населения, чем когда-либо после. Накануне буржуазно-демократической революции иммигранты являлись важнейшим формообразующим в социальном отношении элементом американской нации. Быстрота же развития капитализма ускорила, по ленинскому выражению, «перемалывание национальных различий» в стране.

Ассимиляция иммигрантов в американскую нацию

Главными этническими элементами иммиграции 50 — 60-х годов являлись ирландцы и немцы. Остальные национальные группы были значительно меньше. Ассимиляция всех этих групп означала и их влияние на окружающее население, но преобладающим оказывалось влияние уже сформировавшейся американской нации на новые этнические элементы, почему, быть может, термин «ассимиляция» в этом случае точнее термина «интеграция».

Ассимиляция облегчалась тем, что ни одна этническая группа не составляла большинства в определенном районе. Это ускоряло и физическое смешение и взаимодействие культур. В американской культуре, как и в американской нации, переплетались различные этнические элементы и традиции. В 50-е годы прошлого века «Нью-Йорк дейли трибюн» уже могла писать об «этом огромном сплаве, называемом американским народом». И в тот же период противник «незнаек» язвительно замечал: «Я думаю, что и католики и «иностранцы» вошли как существенные элементы в наш американизм».

Социальная и культурная ассимиляция следующих после гражданской войны поколений иммигрантов происходила уже несколько иначе, потому что ее определяли другие условия, иная стадия общественного развития. Такого действия на развитие американской нации, как иммиграция переломного периода второй революции, она оказать не могла. Но общие закономерности остались, и одна из них — утрата иммигрантами национальных особенностей, начиная с языка и кончая народными преданиями. Современный исследователь фольклора, например, приходит к выводу, что «фольклор иммигрантских групп в американской жизни быстро исчезает».

Ассимиляция зависит от взаимодействия данной народности с окружающим ее населением, от условий, которые эта народность встречает в стране иммиграции, от той исторической обстановки, которую она в этой стране застает, от взаимного влияния исторически сложившихся у данной народности черт и этой обстановки.

Быть может, разницей в уровне социально-экономического развития страны эмиграции и страны иммиграции можно объяснить единственное существенное различие между иммиграцией «старой» и «новой». Иммигранты конца XIX и начала XX в. выталкивались из Европы теми же, примерно, процессами, что и переселенцы рассматриваемого в настоящей работе периода. Но они уезжали из отсталых по тому времени стран, а США после гражданской войны быстро двинулись вперед в капиталистическом развитии и вступили в период империализма. Разница и соответственно перестройка оказались гораздо более значительными, и в этом, а не в расовых и этнических особенностях (столько обыгрывавшихся буржуазно-националистической пропагандой), заключается принципиальное отличие между иммиграцией рубежа XX в. и иммиграцией середины XIX в.

17-й съезд компартии США определил американскую нацию как «исторически возникшее национальное образование, сплав (amalgam) более или менее различных национальностей». Сплав этот и до наших дней не затвердел. С точки зрения этногенеза американская нация сравнительно молода, и еще можно, как при геологическом исследовании, проследить образующие ее «пласты». Хотя массовой иммиграции в США уже 30 лет не происходит, ассимиляция прежних поколений иммигрантов и слияние всех этнических элементов далеко не завершены. При всей противоречивости этого процесса, при мучительности его для участников, при национальной дискриминации, которая сопровождает все антагонистические общественные формации, он исторически прогрессивен. Ленин писал об ассимиляции в США: «Штат Нью-Йорк походит на мельницу, перемалывающую национальные различия. И то, что в крупных интернациональных размерах происходит в Нью-Йорке, происходит также в каждом большом городе и фабричном поселке.

Кто не погряз в националистических предрассудках, тот не может не видеть в этом процессе ассимиляции наций капитализмом величайшего исторического прогресса.

Читайте также:
Остров Норфолк, Австралия — подробная информация с фото

Далее Ленин указывал: «Остается та всемирно-историческая тенденция капитализма к ломке национальных перегородок, к стиранию национальных различий, к ассимилированию наций, которая с каждым десятилетием проявляется все могущественнее, которая составляет один из величайших двигателей, превращающих капитализм в социализм».

Иммигранты и американская нация, ассимиляция в общество

Переселение людей из одной страны в другую приводит к взаимодействию разных культур. В социологии существует термин, обозначающий данное явление – ассимиляция.

Понятие ассимиляции в миграции применяется тогда, когда речь идет о процессе включения группы иммигрантов в доминирующее общество принимающей страны. При этом группа иммигрантов, вливаясь в незнакомое общество и адаптируясь в нем, теряет свои этнические черты и приобретает черты, характерные преобладающему социуму. Иными словами сложно противостоять процессу ассимиляции в чужой стране. Ведь люди, приехавшие из другого общества, пытаясь адаптироваться к новым условиям, должны жить по правилам принимающего социума, подчиняться его традициям и законам.

Ассимиляция может быть как добровольной, так и принудительной. Добровольная ассимиляция подразумевает добровольное принятие другой культуры, увлечение традициями и устоями той страны, в которую переехал человек по собственной воле. Принудительная ассимиляция возникает в случае таких трагических событий как аннексия, геноцид или депортация.

Ассимиляция как одна из стадий адаптации

Ассимиляция – это долговременный, многостадийный социальный и культурный процесс. Если говорить об ассимиляции как об одной из стадий адаптации иммигрантов, то следует упомянуть и другие существующие стадии:

  1. Стадия целенаправленного конформизма. На данном этапе иммигранты знают культуру принимающей страны, знают как себя вести, но сознательно не принимают систему ценностей данного общества и продолжают вести себя так, как принято в их социуме.
  2. Уровень проявления взаимной терпимости. Данный этап подразумевает проявление взаимопонимания и взаимной терпимости каждой из сторон к традициям и поведению.
  3. Для стадии аккомодации характерны взаимные уступки сторон.
  4. Стадия ассимиляции предполагает полное принятие системы ценностей другой культуры и отказ от прежних ценностей.

В широком смысле понятие «ассимиляция» употребляется в значении «уподобление». Тем не менее, в различных науках ассимиляция рассматривается под разным углом. Например, этнопсихолог Н.М. Лебедева считает, что процесс ассимиляции – это процесс поглощения одной культурой другой культуры. Другие специалисты подразумевают под ассимиляцией частичную или полную утрату группой мигрантов своей индивидуальности.

Несмотря на разные подходы к определению данного понятия ассимиляция является неотъемлемой частью процесса адаптации в другой среде и имеет как позитивное, так и негативное влияние на развитие той или иной культуры.

Положительными моментами данного процесса является рождение новых культурных явлений, возникающих при взаимодействии нескольких социумов. Одним из таких явлений можно считать новые музыкальные жанры, например, джаз, который возник в конце ХІХ века в США в результате слияния африканской и европейской культуры.

Одним из негативных моментов ассимиляции считается полная потеря этнического сознания и идентичности. Однако, такие процессы происходят в том случае, если отсутствует клановый образ жизни мигрантов, то есть диаспора.

Неизбежна ли ассимиляция?

Неизбежен ли процесс ассимиляции и необходим ли он? Необходимо ли иммигранту растворяться в принимающем обществе? Мы считаем, что если рассматривать ассимиляцию как одну из стадий адаптации и взаимодействия двух культур, то она необходима. Так как без адаптации не может наступить стадия интеграции в общество. Но мы также считаем, что процесс ассимиляции не должен быть полным, то есть угнетающим идентичность этнической группы. Иммигранты, даже если они живут не в клане, могут принимать традиции и правила новой страны, однако чтить и помнить свою культуру и язык, передавая из поколения в поколения свои знания. Проживая в другой стране необходимо также помнить о культуре эмиграции – взаимодействии двух наций без потери своей самобытности и значимости.

К вопросу о формировании Американской нации

Рубрика: Психология и социология

Статья просмотрена: 9419 раз

Библиографическое описание:

Кушнарёва, Е. С. К вопросу о формировании Американской нации / Е. С. Кушнарёва. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2010. — № 12 (23). — Т. 2. — С. 56-60. — URL: https://moluch.ru/archive/23/2350/ (дата обращения: 06.10.2021).

Согласно данным переписи США 1990г. приведен специальный доклад об этническом происхождении дает весьма интересный портрет американского народа: на вопрос об этническом происхождении, 5% опрошенных ответили, что они просто американцы. Остальные же отнесли себя к одной из выявленных переписью 215 этнических групп. По подсчетам американских экспертов, при сохранении нынешней тенденции к 2080 г. США перестанут быть преимущественно белой нацией: доля белого населения упадет за отметку 50%, а небелых превысит ее (соответственно 49,9 и 50,1%). При этом изменяется соотношение численности самих расово-этнических групп [1].

К середине XXв. США предложили миру образ нации-государства «плавильного тигля», сплавляющего воедино белых американских старожилов и новых европейских иммигрантов.

Согласно Гаджиеву К. С. американская нация сформировалась в процессе, так называемой «переплавки» многих поколений иммигрантов почти со всех уголков земного шара в котле американизации. Она «переплавила» в себе представителей наций и народностей всех континентов. Тем не менее, потребовалось немало времени, чтобы США консолидировались в качестве единой нации и государства. «В течение менее чем 75 лет 13 колоний на атлантическом побережье превратились в огромное государство, в 20 раз превышающее по размерам и населению первоначальное ядро» [2].

«Примечательной особенностью иммигрантов являлась их тесная сплоченность, опора на добровольный союз с себе подобными. Поэтому процесс культурной адаптации и взаимодействие различных религиозных, этнических и политических организаций не вызывал глубоких противоречий. Это было новым, чисто американским явлением, не имевшим аналога в Старом свете» [3].

Огромное влияние на формирование идеи американской нации оказала так называемая «американизация» следовавших друг за другом волн иммигрантов, которая изменила физический, социальный и политический облик страны. Политика американизации всех прибывающих иммигрантов, которую начали проводить правящие круги со времен образования США, осуществляется и по настоящее время. Бывший президент Дж. Кеннеди называл американцев «Нацией иммигрантов».

По мнению Геевского И. А. и Сетунского Н. К. выражение «нация иммигрантов» не совсем точно, так как немалая часть населения США не являются иммигрантами или их потомками. В доказательство этому они приводят следующие факты:

Читайте также:
Туры на футбол в Испанию (Барселона) из Москвы, цены

Во-первых, коренными жителями континента являются индейцы. Несмотря на политику геноцида, проводившуюся в начале XVIII в., небольшая часть индейцев, загнанная в резервацию, все же уцелела. В последнее время их численность начала расти. Согласно переписи населения США 1980г. их численность составляла 1 млн. 429 тыс., то есть на 72% больше чем в 1970г.

Во-вторых, насильственно привезенные из Африки рабы, закованные в цепи работорговцами, тоже не являются иммигрантами.

В-третьих, мексиканцы и их потомки, которые оказались американскими жителями в результате захватнической войны США против Мексики, также не относятся к иммигрантам.

Процесс американизации и ассимиляции иммигрантов различных национальностей, этнических групп и рас еще называют «плавильным тиглем» («Melting Pot») и носит, скорее всего, негативный оттенок, так как «процессы ассимиляции осуществлялись в принудительном порядке с помощью сложной системы политических, экономических и идеологических средств» [4]. «Наша задача, – писал в начале XXв. один из идеологов насильственной ассимиляции всех прибывших, – ассимилировать этих людей, сделать их частью американской расы, внедрить в сознание их детей англо-саксонские концепции справедливости, закона и порядка».

В Соединенных Штатах потребовалось немало усилий на оправдание далеко не демократических методов, которые применялись в процессе «переплавки» иммигрантов различных национальностей в единую нацию. Таким образом, иммигранты были вынуждены отказаться от родного языка, обычаев, национальных традиций, культов и обрядов и превратиться в «стопроцентных американцев». Были созданы юридические, идеологические и другие системы ограничений, препятствовавшие расовым и этническим группам слиться с остальным населением. И хотя в настоящее время дискриминационные установления юридически запрещены, на самом деле, их последствия все еще ощущаются.

На протяжении многих десятилетий США представали как типичная страна резких контрастов, «страна нетерпимых». Факт нетерпимости очевиден. Значительную часть своей истории американцы угнетали черных, уничтожали и третировали индейцев и иммигрантов из Азии, а также препятствовали иммиграции из стран за пределами северо-западной Европы и таким образом, представляли собой «расистское государство» [5]. Ранняя американская республика выступала «национальным государством, основанным на англо-американо-протестанском национализме, который смешивал воедино вопросы национальной принадлежности, религии и политики» [6].

Эти факты свидетельствуют о том, что все перечисленные выше этнические группы вошли в состав населения насильственными путями, которые коренным образом отличались от обычной иммиграции европейцев.

С самого начала к этим нациям сложилось отношение как к представителям низших рас. Одни из них на протяжении длительного времени находились в рабстве, другие (как в случае с мексиканцами, которым была обещана «возможность пользоваться всеми правами граждан Соединенных Штатов») на положении граждан «второго класса». Они были изолированы в резервациях, городских гетто, сегрегационные законы и обычаи препятствовали их общению с белым населением. Последствия этого расистского отношения прослеживаются и в настоящее время. Очевидно, что подобное неравноправное положение афроамериканцев, индейцев и мексиканцев значительно затруднило их вливание в формирующуюся американскую нацию. Тем не менее, эти процессы развивались и развиваются. И сегодня вышеупомянутые этнические группы рассматриваются как часть американской нации. Непрекращающаяся в настоящее время иммиграция в США привела к тому, что консолидация американской нации еще далеко не завершена.

Характерной особенностью этнических процессов в США является наличие нескольких источников формирования американской нации. Есть все основания полагать, что американская нация действительно существует. Американская нация является относительно молодым этническим образованием. В нее входят все этнические элементы, находящиеся на обширной территории США. Они объединены общим языком – английским, единственным государственным языком США на котором ведется преподавание в образовательных заведениях, делопроизводство во всех государственных и частных учреждениях и на предприятиях.

Американцы смогли добиться чувства национального самосознания и национальной идеи (американской мечты) в течение жизни двух-трех поколений. Национальное сознание стало творением самого народа. Создателями стали «фермеры, люди фронтира, рыбаки и охотники, юристы маленьких городов, деревенские учителя и т.д.» [7].

Следует отметить, что в США не было тех культурных и духовных элементов, которые могли бы характеризовать ее как самобытную нацию. По словам Г. Коммаджера, европейцы были связаны «вековыми традициями, тысячами приверженностей, тысячами прецедентов, тысячами компромиссов и тысячами воспоминаний», а американская нация «не знала традиций, приверженностей или воспоминаний о прошлом» [8]. Несмотря на то, что подавляющее большинство американцев все же выходцы из Европы, Азии и других регионов мира, и таким образом являются наследниками европейских, азиатских и других культурных традиций, тем не менее, существуют отличия в формировании европейских и американской наций. Одной из таких особенностей формирования американской нации послужила иммиграция.

«В своем составе американская нация имеет нерастворенные полностью, хотя и сильно изменившиеся расово-этнические группы. Различные компоненты, составляющие современную американскую нацию, отличаются друг от друга степенью своей ассимилированности» [9]. Это обусловлено рядом факторов. Во-первых, имеются различия в способах появления этнических групп на территории США, а также включения в состав населения страны. У этнических групп, насильственно включенных в состав населения, процесс ассимиляции обладает специфическими чертами, которые и по сей день отличают эти группы от других групп населения.

Во-вторых, этнические группы различаются по своей расовой и национальной принадлежности. В них сочетаются представители трех рас: европеоидной, негроидной, монголоидной, а также расово-смешенные группы (мулаты, метисы и др.).

В-третьих, не менее важным является такой фактор, как: «выходцами из какой страны являются представители той или иной этнической группы, уровень ее экономического и культурного развития, особенности быта, религии, массовой психологии и т. д.» [10].

В-четвертых, отношение к этническим группам со стороны государства и общества в целом, является причиной некоторых особенностей процесса ассимиляции этих групп.

На вопрос о том, что же все таки связывает американскую нацию, историк, социолог и политический деятель Алексис де Токвиль ответил лишь : «Демократия». Но демократия, отмечал он, не может функционировать, не опираясь на религию и философию [11]. И действительно, если посмотреть на обширную географию страны, на разнообразие этнических и расовых групп, насколько американское общество свободно от официальной социальной иерархии, и «одержимо» идеей индивидуализма и прав личности, трудно представить, как оно все же остается единым. Известный американский историк Д. Бурстин писал: «Американцы обрели друг друга. Новая цивилизация нашел новые способы объединения людей – все реже с помощью убеждений или веры, традиций или территории, а чаще – с помощью общих усилий и общего опыта, организации повседневной жизни, характера самосознания. Теперь американцев больше объединяли их надежды, их объединило то, что они делали и что покупали, и то, как они всему учились … людей разделяли не места жительства и не исторические корни, но предметы и представления, которые могли бы возникнуть где угодно и существовать везде» [12].

Читайте также:
Рост медицинского туризма в РФ

«Формирование и утверждение американской нации и американской государственности представляли собой единый процесс, оказавший самое непосредственное влияние на характер и содержание американского национального сознания. Этническое, религиозное, культурное многообразие американцев тесно связано с крупными общностями. В общественном и национальном сознании, эталоном многообразия стала индивидуальность. несомненно, что фактор многоэтничности сыграл немаловажную роль в становлении и развитии некоторых присущих только американскому характеру черт» [13].

В конце 1960-х и на протяжении 1970-х годов в связи с углублением социальных противоречий активизируется борьба этнических групп и национальных меньшинств за гражданские права, против дискриминации. Движение афроамериканцев, выступления индейцев и других национальных меньшинств возбуждают рост этнического самосознания. В данном контексте важная роль была отведена программе «позитивных действий» как системе «определенных целей на увеличение найма «негров», «азиатов», «американских индейцев» и «испаноязычных», и «сроков», устанавливаемых для достижения этих «целей»». «Программы «позитивных действий» впоследствии получили свое распространение не только при приеме на работу, но и при поступлении в учебные заведения, при подборе преподавательских кадров, в профсоюзах, на государственной службе» [14].

В 1980-1990-е годы в США была осуществлена целая система мероприятий, основанных на учете расово-этнической принадлежности, среди которых обращают на себя внимание такие как: практика назначения представителей расово-этнических групп на высшие государственные посты; меры, направленные на обеспечение политического представительства этих групп; пересмотр содержания некоторых школьных и университетских дисциплин и программ, отражающих исторический и культурный вклад основных расово-этнических групп; расширение возможностей для представителей языковых меньшинств использовать родной язык при обучении и в общественно-политической жизни и т.д. [15]. На основании ряда целенаправленных государственных действий американских властей, построенных на учете расово-этнической принадлежности, можно утверждать, что к концу XX в. США значительно продвинулись вперед по пути либерального подхода к проблеме обеспечения прав расово-этнических групп.

В последние десятилетия XX века в США начался новый этап в развитии исследования этничности. Развернулась полемика по проблемам культурного плюрализма. Начался поиск новой теоретической парадигмы, если не замещающей теорию «плавильного котла», то, по крайней мере, отодвигающей ее несколько в сторону [16]. «Ассимиляция перестает быть тем идеалом, к которому раньше стремились американцы, переживающие подлинную тягу к истокам и корням. У людей, доселе не вникавших в свою родословную, появился интерес к предкам, семейным архивам, пожелтевшим фотографиям. Различным реликвиям, напоминающим прародину, рецептам национальных блюд и т.д.» [17]. То есть произошло то, что некогда американский исследователь М. Хансен назвал законом «третьего поколения»: «То, что сын хотел забыть, внук желает вспомнить». По его мнению, именно третье поколение иммигрантов ощущает себя полноправными американцами.

Сегодня не только США, но и другие страны называют себя мультикультурными обществами, оперируя тем, что они состоят из многих культурных обществ, отличных по своему национальному происхождению, религиозным, культурным и другим ценностям. «Можно сказать, что вместо монолитного национального проекта с его установкой на культурную унификацию при помощи жесткой ассимиляции официальной доктриной многих обществ становится мультикультурный проект» [18].

Термин «мультикультурализм» появился в США в конце 1980-х годов. Первоначально он предполагал уважение большинства к меньшинству, равный статус различных культурных традиций. «Мультикультурализм стал лозунгом всех, кто испытывает ужас от исчезновения американской культуры и кто воспринимает подгонку под «шаблон американского образа жизни» как угрозу индивидуальной свободе» [19]. «Мы находим американскую культуру настолько разнообразной, что не уверены, какие, собственно, ценности следует считать «американскими ценностями» [20].

Идея единства становится основной на выступлениях ведущих американских политиков, ставящих на повестку дня решение задачи национального сплочения американского полиэтнического общества. Б. Клинтон в последнем в XX столетии обращении к своему народу говорит: «Независимо от того, прибыли ли наши предки сюда среди первых поселенцев на корабле «Мэйфлауэр», или на кораблях, везших в своих трюмах черных рабов, были ли они в числе иммигрантов, сходивших на берег Эллис-Айленда или Лос-Анджелеса, приехали ли они совсем недавно или обитают на этой земле уже тысячи лет, – величайший вызов на пороге следующего столетия это найти путь к тому, чтобы стать Единой Америкой» [21].

Чтобы найти свою идентичность, познать свою собственную внутреннюю природу «американцам предстоит переосмыслить многое из того что выглядело до недавнего времени незыблемым и непоколебимым, отказаться от множества стереотипов и предрассудков. Только в этом случае возможно поддержание внутреннего единства и, стало быть, Американской мечты» [22].

Трагические события 11 сентября 2001 г., «вернули стране ее идентичность: народ вспомнил о своей национальной принадлежности и отождествил себя со своей страной. Впрочем еще далеко не окончательно решено, куда пойдут Соединенные Штаты: будут ли они нацией индивидов с равными правами и общей культурой или превратятся в ассоциацию расовых, этнических и культурных субнациональных групп» [23].

Процесс формирования нации продолжается и в настоящее время, тогда как ее ядро оформилось во второй половине XVIII в. «Современное население этой страны можно рассматривать в этническом отношении как результат и новейшую стадию длительного процесса, сплачивающего его разнородные этнические компоненты в одну нацию. Процесс этот продолжается и будет продолжаться» [24].

1. Червонная С. А. Ук. Соч., с. 260

2. К.С. Гаджиев. Американская нация: национальное самосознание и культура. М. 1990. С. 8

Читайте также:
Колизей в Риме — сквозь тысячелетия в наши дни

4. Геевский И. А., Сетунский Н. К. Американская мозаика. – М.: Политиздат, 1991. С. 434

5. Schlesinger A., Jr. The Disuniting of America. Reflections on a Multucultural Society. Knoxvill (Tenn.), 1992, p. 18

6. Lind M. The Next American Nation: The New Nationalism and the Forth American Revolution. N. Y., 1995, p. 46

7. Commager H. The Empire of Reason. Garden City, 1977, p. 173

8. Commager H. Op. Cit., p. 174

9. Геевский И. А., Сетунский Н. К. Американская мозаика. – М.: Политиздат, 1991. С. 102

10. Там же с. 102 – 103

11. См.: Токвиль А. Демократия в Америке. М., 1992, С. 241-297

12. Boorstin D. Op. Cit., p. 2

13. Лапицкий М. И. Национальная идея: Специфика американского опыта// США-Канада: экономика – политика – культура, М., Наука, №9 (441), сентябрь 2006, С. 72

16. См.: Чертина З. С. Этничность в США: теория «плавильный котел». – Американский ежегодник 1993. М., 1994, с. 160-161

17. Лапицкий М. И. Национальная идея: Специфика американского опыта// США-Канада: экономика – политика – культура, М., Наука, №9 (441), сентябрь 2006, С. 77

20. Малахов В. Ностальгия по идентичности. – «Логос», 1999, №3, с. 34

21. См. Червонная С. А. Ук. Соч., с. 283.

22. Лапицкий М. И. Национальная идея: Специфика американского опыта// США-Канада: экономика – политика – культура, М., Наука, №9 (441), сентябрь 2006, С. 80

24. Геевский И. А., Сетунский Н. К. Американская мозаика. – М.: Политиздат, 1991. С. 103

Америка: мигранты, ассимиляция и религия

Американская нация сталкивается с кризисом ассимиляции по мере того, как иммигранты Ближнего Востока продолжают отвергать западную культуру, которую они считают слишком безнравственной.

Любовь к своей стране — не идолопоклонническая, а присущая моей человеческой сущности и достоинству, — у меня в крови. Я родилась и стала частью семьи, рода, религии, культуры и государства. Отвержение этих связей — это отвержение самой себя, однако отчасти именно этого требует ассимиляция. Это одна из причин, делающих иммиграцию сложным и разрушительным процессом для человеческой души. Как дух, воплощенный в плоть, я живу, двигаюсь и населяю данное мне место. Хочу я или нет, я соединена с этими общественными сферами, и качество моей жизни зависит от того, насколько хорошо я поддерживаю эти связи и привязанности.

Иммиграция разрушает эти совместные сферы. Она в большей или меньшей степени калечит нити, соединяющие меня с моей семьей, родом, религией, культурой и государством. Любовь к своему городу или государству может быть неистовой, именно поэтому изгнание бывает столь травмирующим. Даже поверхностное изучение истории показывает, как общества использовали изгнание в качестве заслуженного или незаслуженного наказания для граждан. Данте очень страдал после изгнания из Флоренции, однако, если бы этого не случилось, возможно, мир бы никогда не увидел «Божественной комедии». Его страдания принесли успокоение многим живущим после него.

Ассимиляция — больше, чем адаптация к новым методам

Я обнаружила, что ассимиляция больше схожа с революцией, чем с адаптацией. В некотором смысле мне пришлось «восстать» против того, кем я была раньше, чтобы влиться в новый социальный порядок. Я говорю это, потому что по мере получения собственного опыта иммиграции и ассимиляции и наблюдения за другими жителями ближневосточной культуры, я увидела, что эти изменения включают в себя нечто большее, чем простую корректировку поведения (или мысли) в новой культуре. Мне пришлось изменить не только то, как я себя веду или как думаю. Скорее, эти «изменения» требовали истинной внутренней ассимиляции, которая выходит за рамки ощущений: они касаются самой моей сущности, то есть меняют то, как я думаю, о том, что думаю, и как я воспринимаю свое поведение.

Эта внутренняя революция — причина, почему зачастую требуется одно-два поколения, чтобы полностью ассимилироваться, в зависимости от силы привязанности к семье, религии или традиции. Чем слабее и более непостоянна привязанность, тем быстрее и полнее происходит ассимиляция; чем сильнее и дольше привязанность, тем дольше и менее развита ассимиляция.

Естественно, иммигранты, собирающиеся в культурные диаспоры по всей Америке, ассимилируются дольше, чем иммигранты, полностью погруженные в естественное американское окружение. Я не пытаюсь принизить значение диаспор: я не верю, что должно быть «либо то/либо это», это слишком жестоко и разрушительно для человеческой личности. Я считаю, что существует путь ассимиляции, включающий и то и другое, позволяющий иммигрантам сохранять свою личность, становясь при этом хорошими и верными гражданами новой страны. Этот подход особенно необходим при представлении иммигрантам основополагающих принципов построения страны.

Для настоящей внутренней ассимиляции должна произойти теоретико-познавательная перемена в отдельно взятом иммигранте. Масштаб этой перемены равен степени ассимиляции. На примере популярной культуры: в фильме «Крестный отец» Майкл родился в Америке и женился на американке, однако продолжил участвовать в мести и убийствах, которые начались давным-давно в Сицилии. В нем не произошла эта перемена, по крайней мере, не в той степени, которая нужна, чтобы начать по-другому думать и проводить свою жизнь.

Когда моя семья покинула Ирак, мы отправились в Грецию под предлогом «отпуска». Там мой отец обратился за помощью в Мировой Совет Церквей. Мы жили в Греции около полутора лет, пытаясь найти страну, согласную нас принять. С помощью друзей, знакомых, а так же малознакомых нам людей одна щедрая и добрая американская семья из Лос-Анджелеса согласилась нас спонсировать, и нас приняло американское посольство в Греции. Жить в Греции, несмотря на нестабильность, было для меня легко. Греческая культура принадлежит к средиземноморской, схожей по обычаям с культурой Ближнего Востока, поэтому для жизни там потребовалась адаптация, а не внутренняя революция, которую я пережила, приехав в Америку, ставшую для меня, напротив, полной сменой цивилизации.

Уникальность Западной цивилизации

Построенная на объединении культур Иерусалима, Греции и Рима, Западная цивилизация стала больше, чем все три вместе взятые. Этот синтез цивилизаций принес особенно большой вклад в гармонию веры и разума, образовав менталитет, уникальный для Западной цивилизации. Брак веры и разума стал союзом, чьи идеалы доброты, истины и красоты возрастали в полной гармонии.

Читайте также:
Религия в жизни современной Германии

Однако в арабском мире произошло нечто совершенно противоположное. После покорения исламом Ближнего Востока на какое-то время наступил период процветания цивилизации. Я помню, как нас учили в иракских школах: «Знаете, именно мы, арабы, придумали алгебру». Под выражением «мы, арабы» подразумевалась некая солидарность всего арабоговорящего мира, однако на самом деле, арабы — это мусульмане, пришедшие с Аравийского полуострова и завоевавшие различные христианские, иудейские и языческие народы и культуры, проживавшие на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Тот факт, что мы — моя семья — были не арабами и не могли заявить о том, что мы изобрели алгебру, никак не отразился на гордости своей ассирийской и халдейской цивилизацией, присутствующей у моих родителей.

Однако это процветание арабской цивилизации — ее торговля, искусство, язык, сохранение и перевод греческой философии — продлилось не долго. Постепенно соревнование между верой и разумом достигло точки кипения. В своей книге «Вера, разум и война с джихадом» (Faith, Reason, and the War Against Jihadism) Джордж Вейгель (George Weigel) дает прекрасное объяснение тому, что произошло в интеллектуальной жизни Ислама — и в последствии с интеллектуальной жизнью всего Ближнего Востока. Хотя христиане и иудеи продолжали там обитать, они всегда оставались в меньшинстве, ограниченном рамками своей субкультуры. Вот что пишет Вейгель об истории «остановки интеллектуального поиска» и «потери интеллектуальной жизнеспособности»:

«Затем что-то произошло, и в средние века второго тысячелетия дух поиска истощился в Исламском доме. … Исламские религиозные власти постепенно стали нервничать при мысли о подобных филосовских рассуждениях [таких, как мысль Аверроэса о подчинении теологии философии], и эта нервозность в сочетании с традиционным чувством самодостаточности Ислама (а также его презрения к достижениям мира неверных), создала культурную ситуацию, которая в конечном итоге привела к угрозе интеллектуальной жизнеспособности.

Поэтому когда монголы начали жечь и громить Багдад в 1258 году, восстал исламский лидер, Ахмад ибн ’Абд аль-Халим ибн Таймия (Ahmad ibn ’Abd al-Halim ibn Taymiyya), «расширивший цель джихада, включив в нее «не только еретиков, вероотступников, грешников и неверующих (включая христиан и иудеев), но также всех мусульман, пытавшихся избежать участия в джихаде». Эта перемена, совместно с призывами к политической власти спасти и защитить Ислам, осталась с поддержкой других исламских лидеров и впоследствии дала нам супер-националистический современный менталитет «Ислам против Запада».

Роль религии в ассимиляции

Учитывая то, что ассимиляция — не просто перемена того, что я думаю или делаю, но изменение того, как я думаю о том, что я думаю и делаю, становится хорошо понятно, что религиозные мировоззрения человека формируют то, до какой степени этот человек ассимилируется. Религия, помимо всего прочего, дает нам теоретико-понятийный аппарат. На Ближнем Востоке основными религиями были ислам, христианство и иудаизм. Каждая из них имеет свое мышление в отношении Бога и человека, и знание о Боге и человеке.

Конечно, христиан и иудеев, живущих под руководством ислама, тоже коснулась интеллектуальная стагнация — через подверженность разума вере — окружающей исламской культуры. На самом деле они под ним задыхались. Хотя они разделяли многие элементы культуры с «арабами», христианские и иудейские сообщества уравновешивали их своей религией и субкультурой. Когда большая часть Ближнего Востока была колонизирована Великобританией и другими европейскими странами после Первой мировой войны, образовалось место для интеллектуального и технологического развития, и многие христиане и иудеи начали процветать, и, как известно, мусульмане тоже. Поскольку я росла до полного укоренения пан-арабского национализма, я слышала многие истории о том, как христианские семьи посылали не только сыновей, но и дочерей на Запад для получения образования.

Чтобы понять ассимиляцию иммигрантов, нужно задать вопрос: какую роль играет разум в их религии? Мы видим явное различие в ассимиляции этих групп, по мере того как они иммигрируют на Запад. Хотя есть исключения: большинство людей, чья религия не подчиняет разум вере, а объединяет то и другое, лучше ассимилируются. Вейгель объясняет это так:

«Библия…призывает верных иудеев и христиан использовать свой разум для понимания значения и применения своего морального учения… Для сравнения, священная книга ислама описывается влиятельным египетским исламистом следующим образом: «Коран для человечества — как руководство по применению для машины».

Священное писание иудеев и христиан призывает их искать мудрость, знания, понимание, искать причину, любить Господа Бога всем своим разумением и задавать вопросы. Вот слова Кардинала Йозефа Ратцингера (Joseph Cardinal Ratzinger): «С самого начала христианство понимало себя как религию «логоса», религию, существующую согласно разуму». То же самое мы читаем в книге Притч 25:2: «Слава Божия – облекать тайною дело, а слава царей – исследовать дело».

Человек создан, чтобы думать и узнавать, и именно это различие влияет на ассимиляцию иммигрантов. Я полагаю, что есть религии и социологические корни более совместимые с основополагающими принципами Америки, и таким образом эти люди способны лучше ассимилироваться в этой стране. Это похоже на противоречивое заявление, однако в реальности — это просто наблюдение за человеческой природой, которую опыт не позволяет отрицать. Кардинал Ратцингер говорит о том же. Он объясняет: «Не все общества имеют социологические предположения о демократии, основанной на партиях, как думает Запад; таким образом, полный религиозный нейтралитет государства в большинстве исторических контекстов рассматривается как иллюзия».

К сожалению, у нас больше нет культуры, основанной на вере и жизни согласно основополагающим американским принципам. Вместо этого эти принципы заменила иллюзорная цель «полного религиозного нейтралитета». У нас есть развратная культура, которая выталкивает Бога на улицу. Определяющая черта в глазах иммигрантов в том, что в Америке правит анти-семейная культура, цена ассимиляции в эту культуру кажется слишком высокой.

Читайте также:
Топ 8 самых экстремальных видов туризма

Для иудеев, христиан и мусульман разум, объединенный с верой, показывает им, что современная Западная культура направлена против разума и веры. Они верят, что не могут ассимилироваться, не пойдя в какой-то степени на компромисс и с тем, и с другим. Я сама прочувствовала это, наблюдая за тем, как ближневосточные христианские ценности и традиции моих соотечественников с годами исчезают. Для мусульман, приезжающих сюда и продолжающих жить и думать, как они это делали в арабских странах, результатом становится либо радикализация, либо совместное выжидание момента, когда Ислам захватит мир.

В нашей стране есть проблема с ассимиляцией: многие иммигранты благодарны за возможность получить здесь убежище, однако они отказываются полностью ассимилироваться в культуру, которую считают развратной. Ответом этому кризису отчасти может стать возобновление здорового патриатизма, восстановление принципов веры и разума, на которых была построена эта страна. Именно воссоединение веры и разума поможет иммигрантам Ближнего Востока с радостью принять нашу культуру.

Об авторе: Лума Симмс (Luma Simms) пишет о культуре, семье, философии, политике, религии, жизни и мыслях иммигрантов. Она получила степень бакалавра по физике в Государственном университете штата Калифорния, г. Помона, а так же изучала юриспруденцию в Университете Чапмана. Она является автором книги «Амнезия Евангелия: забывая благость Благой Вести».

Почему Америка не является нацией иммигрантов?

Динамика волн и барьеров

Об авторе: Кирилл Родионов – независимый обозреватель.

Люди ступали на берег Америки в надежде и тревоге. Начиналась новая жизнь. «Добро пожаловать на Землю Свободы!» Иллюстрация 1887 года

Во внутрироссийских дискуссиях о миграционной политике часто слышны отсылки на опыт США, которые, в представлении поборников открытых границ со Средней Азией и Закавказьем, выглядят нацией иммигрантов. К сожалению, многие наблюдатели проходят мимо анализа реальной миграционной ситуации в Штатах, которая в последние десятилетия определяется растущим притоком выходцев из Мексики. Это касается как легальных работников (640 тыс. человек в 70-е годы, 1656 тыс. человек в 80-е годы и 2249 тыс. человек в 90-е), так и нелегалов, количество которых выросло с 1600 тыс. человек в 60-е годы до 12 900 тыс. человек в 1990-е.

Зарождение идентичности

Казалось бы, нет ничего удивительного в том, что страна, во всем мире действительно известная как нация иммигрантов, привлекательна для последних. Но загвоздка в том, что американская нация нацией иммигрантов не является. Как показал патриарх политической науки Сэмюэл Хантингтон в своей работе «Кто мы?», США были основаны переселенцами из Великобритании, белыми англосаксонскими протестантами, культура которых оказалась стержневой для зародившейся в XVIII столетии американской нации. Ее основу составили, во-первых, английский язык; во-вторых, идеалы протестантизма; в-третьих, политические и юридические установления, базировавшиеся на принципах главенства закона над действиями правительства, разделении властей на судебную, исполнительную и законодательную, незыблемости свободы слова. Неотъемлемыми компонентами американского социального этоса стали также ценности индивидуализма и рабочей этики.

В становлении американской нации Хантингтон выделяет несколько этапов. Первым из них стала третья четверть XVIII столетия, когда зародилась американская идентичность, которую начали перенимать британские колонисты. Вплоть до этого времени само название «Америка» применялось к территории, но никак не к обществу. Начиная же с 1740-х годов происходило стремительное развитие общеамериканского коллективного сознания. Этому в немалой степени способствовало Первое великое пробуждение, которое было связано с именем англиканского проповедника Джорджа Уайтфилда, выступавшего с проникновенными проповедями перед массовыми аудиториями. Переезжая из колонии в колонию, Уайтфилд сумел мобилизовать тысячи жителей и, как подчеркивает Хантингтон, фактически стал первым общеамериканским публичным политиком. В результате его деятельности была подготовлена почва для возникновения трансколониальных движений за независимость, которые обрели силу после Семилетней войны 1756–1763 годов. Победа Американской революции 1776–1783 годов фактически нивелировала прежние идентичности жителей Атлантического побережья, ранее считавших себя бриттами. Примерно треть населения колоний продолжала сохранять верность его королевскому величеству, из-за чего часть переселенцев, около 100 тыс. человек, была вынуждена перебраться в Канаду, Британию и Вест-Индию. Победа в войне против метрополии означала для американцев и потерю врага, наличие которого служило условием возвышения идентичности национальной над всеми прочими видами идентичностей.

Революция, как подчеркивает Хантингтон, превратила колонистов в американцев, но не сделала их нацией. После того как Америка обрела независимость, на протяжении более чем полувека национальная идентичность подвергалась вызовам со стороны идентичностей территориальных, что придавало хрупкость только что образованному союзу. Так, в 1803 и 1814–1815 годах представители Новой Англии планировали начать переговоры о возможном выходе из конфедерации штатов. Вплоть до начала Гражданской войны правительства штатов не упускали возможности отменять федеральные законы и препятствовать их применению. Что немаловажно, после подписания в 1818 году Англо-Американской конвенции, определившей границу между США и центральной частью Британской Северной Америки, и присоединения испанских и французских земель на юге и западе для Соединенных Штатов исчезла внешняя угроза. Единственным ее источником оставались индейцы, однако они были противниками слабыми и беспомощными. Опасность не могла исходить и от Мексики, которая лишилась существенной части собственной территории в результате войны 1846–1848 годов. Отсутствие риска иностранного вторжения позволило американцам сосредоточиться на внутренних противоречиях, связанных в первую очередь с проблемой рабовладения и с вопросом о том, допустимо ли использование подневольного труда угнанных из Африки чернокожих работников на землях Фронтира. Следствием этого оказалась Гражданская война, которая, собственно, и создала американскую нацию.

Эта последняя обрела зрелость в десятилетия после братоубийственных сражений, унесших жизни 600 тыс. американцев. Если перед войной тема автономии и отделения была популярна не только в южных, но и в северных штатах, то после 1865 года такая постановка вопроса стала казаться просто немыслимой. Хантингтон приводит слова Вудро Вильсона, который в 1915 году в своем президентском обращении к народу по случаю Дня памяти заявил, что Гражданская война «создала в стране то, чего в ней никогда ранее не существовало, – национальное сознание». Укреплению этой идентичности в немалой степени способствовал бурный экономический рост, начавшийся во второй половине 1860-х годов и приведший, в частности, к появлению трансконтинентальной железной дороги, которая связала воедино разрозненные штаты. Одновременно с этим, как грибы после дождя, стали появляться действующие на национальном уровне коммерческие корпорации и добровольные ассоциации. Достаточно сказать, что половина всех массовых организаций, привлекавших когда-либо в свои ряды более 1% граждан Америки, была учреждена между 1870 и 1920 годами. В свою очередь, национальное правительство, бывшее до Гражданской войны весьма слабым, после нее стало быстро набирать вес. В частности, был создан целый ряд новых министерств – сельского хозяйства (1862), юстиции (1870), торговли (1903) и труда (1913). В 1870-е годы на федеральном уровне началось регулирование иммиграции, а в 1890-е годы – использование железных дорог. Наибольшего же могущества национальное правительство достигло в годы Второй мировой войны.

Читайте также:
Топ 6 самых шикарных отелей на Бали: обзор цен, фото

Важнейшей составляющей роста общенационального самосознания стало примирение Севера и Юга. Уже в 1870-е годы ветераны-конфедераты добровольно участвовали в вооруженных акциях против индейцев. К середине 1890-х они стали регулярно приглашаться на ежегодные собрания Великой армии республики – низовой организации ветеранов Севера, члены которой к тому времени приняли объединяющий бывшие враждующие стороны лозунг «Одна страна, один флаг, одна судьба». Американо-испанская война 1898 года, предоставившая Югу возможность продемонстрировать собственную лояльность стране, завершила процесс примирения. Кульминацией демонстрации национального единства оказалось, по мнению Хантингтона, празднование 50-летия битвы при Геттисберге в 1913 году, которое совместно отмечали полсотни тысяч ветеранов союза и конфедерации. Другим символом укрепления национального самосознания стал культ звездно-полосатого флага, под которым американцы практически ни разу не сражались до Мексиканской войны 1846–1848 годов, но который обрел почти сакральный смысл в первые десятилетия после войны Гражданской. В этот же период стали регулярно отмечать День памяти и День благодарения, служившие поводом для проведения религиозных церемоний. Наконец, решающий вклад в процесс формирования нации внесли Первая и Вторая мировые войны, которые вызвали колоссальный прилив патриотизма и полностью подчинили все расовые, этнические и профессиональные идентичности идентификации национальной.

Кто, откуда, сколько

Здесь важно отметить, что вплоть до последней трети XX столетия в основе дискуссий об ассимиляции мигрантов лежало представление о том, что приезжие из континентальных стран Европы перенимают стержневую для Америки англо-протестантскую культуру, а не изменяют ее. Процесс интеграции выходцев из Старого Света наиболее точно передавала метафора томатного супа, куда иммигранты добавляют различные ингредиенты и приправы, улучшающие вкус блюда, но при этом полностью поглощаются им. И действительно, если обратиться к той периодизации истории иммиграции в США, которую разработал профессор Нью-Йоркского университета Хейш Дайнер, то можно убедиться, что Америка достаточно успешно «перемалывала» представителей четырех волн мигрантов. К первой из них относятся поселенцы из Великобритании, прибывавшие в Америку с начала XVII по начало XIX столетия; единственной значимой небританской группой были чернокожие рабы, ввоз которых был законодательно запрещен в 1808 году. Вторая волна иммиграции, продолжавшаяся между 1820-ми и 1880-ми годами, была представлена в основном немцами (свыше 10 млн человек) и ирландцами (около 2 млн). Третья волна иммиграции началась в последние десятилетия XIX века и продолжалась вплоть до окончания Первой мировой войны; за это время в США прибыли почти 25 млн человек, в большинстве своем выходцев из стран Южной и Восточной Европы.

Начало четвертой волны иммиграции Дайнер относит к рубежу 1920-х годов, когда в США было серьезно ужесточено законодательство о правилах долгосрочного пребывания иностранцев. В 1921 и 1924 годах конгресс принял законодательные акты, установившие миграционные квоты, которые основывались на национальном происхождении приезжих: наибольшее предпочтение отдавалось выходцам из северо-западных стран Старого Света, при этом значительно ограничивалось количество прибывающих из Южной и Восточной Европы, а прием жителей Азии вообще объявлялся нецелесообразным. Одновременно с этим иммигранты из Мексики получили возможность относительно свободного переезда в США. С началом Великой депрессии американское правительство ликвидировало эти послабления и начало финансировать программу репатриации для мексиканцев, которой воспользовались 400 тыс. человек. После войны Министерство юстиции США провело операцию Wetback, в результате которой из страны депортировали более 1 млн приезжих из Мексики. А в годы Второй мировой войны были насильственно перемещены в специальные лагеря около 120 тыс. живших в США японцев, почти две трети из которых являлись американскими гражданами. Интернирование было санкционировано президентом Рузвельтом, подписавшим в 1942 году чрезвычайный указ № 9066. В 1944 году Верховный суд подтвердил конституционность этих мер, признав, что ограничение прав расовой группы допустимо, если того «требует общественная необходимость».

Начиная с 1965 года отсчитывается последняя волна иммиграции – именно тогда был принят закон Харта–Селлера, который отменил систему квот, базировавшуюся на принципе национального происхождения. Это привело к серьезному изменению характеристик миграционного притока. Если в 1960 году в число пяти основных стран – адресантов иммиграции входили Италия (1257 тыс. человек), Германия (990 тыс.), Канада (953 тыс.), Великобритания (833 тыс.) и Польша (748 тыс.), то в 2000 году – Мексика (7841 тыс.), Китай (1391 тыс.), Филиппины (1222 тыс.), Индия (1007 тыс.) и Куба (952 тыс. человек). Как видно, за четыре десятилетия резко выросло общее количество мигрантов, при этом приезжие из Азии и Латинской Америки вытеснили уроженцев Канады и европейских стран; наконец, еще одним значимым изменением стало появление одного доминирующего источника иммиграции – Мексики, на долю выходцев из которой в 2000 году приходилось 27,6% от совокупного числа мигрантов. Эта последняя доля существенно больше удельного веса иностранцев, прибывших из Китая (4,9%) и Филиппин (4,3%). Что характерно, выходцы из латиноамериканских государств составили более половины от общего количества иммигрантов, прибывших на территорию Соединенных Штатов в период между 1970 и 2000 годами. Это, в свою очередь, дает все основания для того, чтобы охарактеризовать современную волну иммиграции в качестве преимущественно испаноязычной. По подсчетам демографов, к 2040 году доля Hispanics в составе населения США возрастет до 25%.

Читайте также:
Как добраться до Рима – советы и способы

Latinos и англо-протестантская культура

Целый ряд факторов осложняет интеграцию мексиканских иммигрантов в принимающее общество. В первую очередь чрезвычайно затруднена языковая ассимиляция. В случае всех предыдущих миграционных волн она проходила по следующей схеме: если первое поколение приезжих испытывало трудности в овладении английским языком, то их дети уже говорили как на английском, так и на языке своих родителей, а их внуки почти полностью забывали язык предков. У современных мексиканских иммигрантов в силу многочисленности Latinos сохраняется возможность поддерживать высокий уровень знания испанского не только во втором, но и в третьем поколении, которое, впрочем, пока только складывается. Другим барьером инкорпорирования мексиканцев в американский социум является их региональная концентрация: большинство Hispanics сосредоточены на юго-западе США, в Калифорнии, Аризоне и Техасе, то есть в штатах, которые вплоть до середины XIX века находились в составе Мексики. В силу этого мексиканцы не только сохраняют традиции и нормы родного для них общества, но и, что не менее важно, воспринимают переселение в США как освоение отнятых у них не по праву земель. Еще одним препятствием служит постоянство миграционного давления, вызванное наличием у Мексики и Соединенных Штатов общей протяженной границы, с одной стороны, и сохранением колоссального разрыва в уровне благосостояния между двумя странами – с другой; эти факторы обусловливают низкую вероятность прерывания иммиграции, как это было в случае второй и третьей миграционных волн, описанных выше.

В конечном счете действие всех этих факторов ставит под удар сохранение Америки как нации со стержневой англо-протестантской культурой. В долгосрочной перспективе над Соединенными Штатами может нависнуть угроза превращения в билингвальную страну наподобие Канады или Бельгии. Это, в свою очередь, поставит под вопрос само существование американской идентичности, исторически определявшейся через устои британских переселенцев, чьи потомки смогли ассимилировать несколько десятков миллионов европейских иммигрантов. Как подчеркивает Хантингтон, основой национального единства не могут быть исключительно политические принципы. Подтверждением тому служит пример СССР, Югославии и Чехословакии – государственных образований, попытавшихся объединить людей разных национальностей на базе коммунистической идеологии, но в итоге распавшихся по этнокультурным границам. Точно так же ценности свободы, равенства и торжества закона, являясь важными маркерами американского общества, не определяют его границы и состав. Политические идеи, какими бы замечательными они ни были, не могут дать человеку тот набор эмоциональных переживаний, которые он испытывает от осознания собственной принадлежности к определенной этнической, религиозной и национальной группе. Ровно поэтому, чтобы стать, к примеру, американцем, вовсе не достаточно поверить в принципы демократии: нужно эмигрировать в США, выучить английский язык, хорошо освоить историю Америки, принять образ жизни ее граждан и идентифицировать себя с Соединенными Штатами.

Выводы для России

Какие уроки может извлечь для себя из американского опыта Россия? Первый и самый главный вывод заключается в том, что любая, даже наиболее открытая внешнему миру нация строится вокруг этнического и культурного ядра; действия, приводящие к ухудшению его (ядра) положения, могут нанести серьезный урон нации и даже поставить под угрозу само ее существование. Во-вторых, противопоставление гражданской и этнокультурной нации по меньшей мере спорно: основу политической общности составляет общность социокультурная, границы которой, как правило, очерчены территорией проживания той или иной этнической или конфессиональной группы. В-третьих, ни одно общество не может «переварить» нескончаемый поток мигрантов из инокультурных стран; даже если у социума есть значительный опыт ассимиляции иностранцев, процесс интеграции «чужаков» перестает работать, когда их приток носит массовый и постоянный характер. Наконец, в-четвертых, в условиях глобализации ошибочным является отказ от этнической и культурной дифференциации миграционных потоков: в силу высокого уровня развития коммуникационных технологий у мигрантов сохраняется возможность поддерживать идентичность, традиции и нормы родных для них стран, что, в свою очередь, подрывает целостность принимающих их обществ; именно поэтому так важно устанавливать мощные заградительные барьеры на пути приезжих из цивилизационно чуждых государств, и если уж открывать для кого-то двери, то только для высококвалифицированных профессионалов, которых в странах третьего мира с гулькин нос.

Эмиграция. Что лучше интеграция или ассимиляция?

Эмиграция, или можно сказать расселение, это естественный процесс развития цивилизации, но, как правило, это была вынужденная мера — отчаянная попытка найти свое жизненное пространство. Природа не любит пустоты, даже если и встречались не заселенные территории, то, скорее всего, они не были заселены людьми по причине ограниченности пищевых ресурсов или слишком тяжелых условий, таких как суровые зимы восточной Европы, или засушливые сезоны Ближнего Востока. Когда территория была достаточным образом освоена, то ее приходилось завоевывать силой, что порождало регулярные войны и конфликты. Массовые исходы целых племен были, скорее всего, достаточно редким явлением, но, при этом, всегда существовал небольшой поток отчаянных одиночек или небольших семей, которые уходили на другие земли и потихоньку там абсорбировались. Как говориться — рыба ищет где глубже, а человек где лучше. Сегодня расселение может быть вызвано не буквальной угрозой безопасности или голодом, а более высокими потребностями в самореализации, причастности и т.д., но, в любом случае, эмиграция — это удел тех, кто по каким-то причинам решился сняться с насиженных мест и поискать лучшей доли в другой стране.

Джон Берри (1997), в своей статье про миграцию, акультуризацию и адаптацию, выделяет два основных критерия, две оси, которые определяют четыре возможных стратегии: как вновь прибывший устанавливает связи с новым обществом, и как он готов измениться, изменить свои персональные черты, свою идентичность. Если расположить по оси X идентичность, а по оси Y отношения с принимающей группой, то мы получим четыре возможных стратегии: когда устанавливается много связей, но сохраняется собственная идентичность — интеграция; мало связей при сохранении своей идентичности — сегрегация (самоизоляция); если человек пытается поменяться в соответствии с традициями нового общества и при этом интегрироваться — ассимиляция; ну и смена идентичности без интеграции — маргинализация.

Читайте также:
Фото Национального парка Секвойя (163 фото)

Приведенная выше классификация применима вне зависимости от способа эмиграции. Была ли это бизнес эмиграция, связанная с инвестициями и покупкой активов, или это была репатриация, с получением гражданства и всех прав прямо в аэропорту, как в Израиле, или незаконная эмиграция, когда люди буквально рискуя жизнью проникают на территории развитых стран. При всем разнообразии эмиграционных стратегий, основные сложности проходят по двум срезам: насколько человек готов «пускать корни», обзаводиться профессиональными и личными связями, и насколько он готов меняться сам, учить язык, перенимать традиции, менять свои привычки и т.д. Все это также применимо и к принимающей стороне: насколько общество готово принять нового эмигранта, насколько сильны предубеждения и стереотипы. По другой оси — насколько общество толерантно к носителям другой культуры: готовы принять нового члена общества «как есть», с плохим знанием языка, с пожизненным акцентом, с какими-то другими культурными особенностями, например, носить хиджаб или праздновать Новый год обязательно с елкой и петардами.

Эмиграция, как явление, существует столько же, сколько и само человечество. Вроде бы, имея такой колоссальный опыт расселения, человечество уже должно было выработать автоматические поведенческие стратегии, позволяющие делать этот процесс безболезненно, и к общей выгоде всех участников процесса. Да, прогресс за тысячелетия развития нашей цивилизации налицо, мы уже не убиваем сразу названных гостей, но, при всем развитии общества, некоторый уровень неприятия чужестранцев, «понаехавших», беженцев, нелегалов, фарангов, гайдзинов, олимов (список можно продолжать бесконечно), существует практически во всех странах. С одной стороны, мигранты очень нужны, особенно развитым странам, так как они занимают все пустующие ниши, проявляют чудеса предприимчивости, не пугаются тяжелой и черной работы. Многие переселенцы готовы не только много и тяжело работать, но и хорошо мотивированы учиться и развиваться самим, или дать образование своим детям. Люди, снявшиеся с привычного места обитания, находятся в состоянии дискомфорта, повышенного стресса, что и заставляет их намного больше предпринимать усилий по сравнению с коренным населением, что очень полезно экономике и обществу.

С другой стороны, нахождение в состоянии повышенного стресса, чувства незащищенности, непонимания культурных особенностей и традиций, ощущение скрытой враждебности принимающего общества, кого-то могут привести к депрессии, а могут и к немотивированной агрессии. Загнанные в угол мигранты могут начать добровольно изолироваться — компактно селиться в некоторых районах, например, китайские кварталы в Нью Йорке или арабские кварталы в Париже; или «застрять» в процессе ассимиляции, частично перенять культурные нормы и традиции нового общества, при этом успешно растерять свои культурные коды, но так и не став «своими» — маргинализироваться. Не интегрированные и не ассимилированные группы мигрантов вызывают дополнительное социальное напряжение в обществе. Такие эмигрантские гетто могут быть благодатной почвой для расцвета криминала, теневой экономики, контрабанды и т.д. В свою очередь упершиеся в стеклянный потолок недавние переселенцы, которые искренне пытались ассимилироваться, теряют всякую мотивацию, превращаются в духовных и социальных люмпенов, полностью зависимых от непредсказуемых и бесконтрольных действий властей, демагогов и авантюристов. Маргинальные элементы могут предпринимать попытки повторного встраивания в социальную систему. Это может привести к социальной нестабильности: перевороты и революции, восстания и войны. Сегрегация и маргинализация — крайне нежелательные явления. Они приводят к расслоению общества, добавляют социальной напряженности, что, в свою очередь, может привести к социальным взрывам.

Полная ассимиляция, принятие всех культурных норм, освоение языка, глубокая интеграция и полное растворение в принимающей культуре, наверное, кажется лучшим вариантом. В научной литературе это явление условно называется плавильным котлом, или скороваркой. Такой процесс абсорбции вызывает колоссальный психологический дискомфорт. Такое пронизывающее влияние организационной культуры на личность человека, на его идентичность возможно только при сильном внешнем давлении. Похожий эффект можно наблюдать в военизированных структурах, в российской армии, где новобранцы через какое-то время ломаются, теряют волю и интерес к жизни, сливаются в единое целое и становятся послушной массой. Аналогичные примеры можно найти и в полицейских подразделениях и в тюрьмах. В любом случае, для работы «скороварки абсорбции» нужно плотно закрыть крышку и поднять давление. Далеко не все могут вынести такой уровень психологической нагрузки, а если к этому еще добавится ограниченные возможности по интеграции в общество, возникнет проблема «стеклянного потолка», то такой процесс «доменной печи ассимиляции» выплавит не много новых «перекованных» членов общества, а люмпенов и маргиналов.

Из предложенных эмиграционных стратегий остается один — интеграция. Современные общества знают большое количество примеров успешной интеграции новых групп эмигрантов. Залог успеха в данном случае — это толерантность к культурным особенностям прибывшей группы, низкий уровень предвзятости и общественных стереотипов. С точки зрения психологии, культура — это не единый монолит, это больше похоже на слои, на оболочки, как русская матрешка. Ученые проводили много исследований по формированию, изменению, и развитию корпоративной культуры в крупных организациях, и обнаружили, что каждый сотрудник может легко быть носителем двух и более культур. В успешных компаниях сотрудники полностью сохраняют свою идентичность, но, при этом, принимают культурные нормы корпорации. Такая вот интеграция своей личности в корпоративный мир не вызывает дискомфорта. Это как условия среды, человек принимает это и ведет себя в соответствии. Можно быть самим собой, носителем своей культуры и одновременно быть частью большой группы, полноправным участником и представителем этой группы, носителем общих культурных особенностей группы, да и своих собственных. Если расширить культурную группу до уровня страны, то получается с одной стороны достаточно пестрое общество, а с другой — у каждого есть свое достойное применение.

38 полезных ресурсов для изучения иврита

Так ли просто выучить иврит, как говорят учителя? Проверим.

Иврит — один из древнейших языков, на котором сегодня разговаривают около 9 миллионов (!) человек по всему миру.

Как выучить иврит, сидя дома перед монитором компьютера, слушая музыку или просто играя в айпад? В статье мы собрали лучшие ресурсы, посвященные изучению иврита, которые можно найти в интернете.

Не так давно мы запустили на нашем ютуб канале Beinisrael разборы израильских сериалов, мультфильмов и многого другого. Подписывайтесь, чтобы не пропустить.

Читайте также:
Толедский собор – один из наибольших храмов Испании

Так же рекомендуем наши русско-ивритские онлайн разговорники, в которых собраны полезные для потребителя слова и фразы; с их помощью вы сможете заказать крепкий капучино, купить творог «коттедж» и слегка поторговаться на блошином рынке. Но если хочется понимать, почему надо сказать так, а не иначе, заучивания будет мало. Придется учить.

Мобильные приложения для изучения иврита

1. Learn Hebrew — Ma Kore (приложение на английском языке)

Ma Kore позволяет изучать иврит легко и весело. Быстрое изучение основных слов, фраз и грамматики. Приложение разработано специально для студентов и туристов. В бесплатной версии достаточно много информации, чтобы по достоинству оценить приложение, но можно и прикупить помесячную или годовую подписку.

2. Иврит с Nemo (приложение на русском языке)

Приложение Nemo играет роль вашего персонального преподавателя, все слова проговариваются носителем языка, вам остается только запоминать. В бесплатной версии приложения контента не очень много, но, если вам понравится, несомненно стоит его купить.

3. Learn Hebrew FREE — AccelaStudy (приложение на русском языке)

Learn Hebrew помогает быстро и легко запоминать новые слова. Функционал бесплатной версии позволит понять, стоит ли купить полную версию.

4. Hebrew Phrasi (приложение на русском языке)

Симпатичный разговорник в виде обучающих карточек с аудио. В бесплатной версии всего 20 карточек с полезными фразами, но мы рекомендуем опробовать полную версию.

5. Lingopal (приложение на русском языке)

Приложение для тех, кто старше 17 лет. Множество языков, в том числе русский и иврит. Установив полную версию приложения, вы научитесь не только здороваться, но и флиртовать, заигрывать, а также материться [по-русски], как настоящий израильтянин.

6. Learn Hebrew — WordPower (приложение на английском языке)

2000 слов и фраз в вашем телефоне. В бесплатной версии приложения вы найдете топ-100 самых популярных слов на иврите, а платная подписка позволит использовать весь функционал, включая действительно большой перечень слов и фраз.

Игры, помогающие изучать иврит

7. My Jewish Games

На сайте опубликовано 5 обучающих игр, помогающих в изучении языка.

8. Hello, world

Более 600 забавных игр для тех, кто только начал изучать иврит.

Книги на иврите

9. Аудиокниги

На этом сайте можно скачать или прослушать онлайн 25 аудиокниг.

10. «Маленький принц», Антуан де Сент-Экзюпери

Вечная классика для взрослых и детей на иврите — читать тут.

11. «Винни-Пух», Алан Милн — он вот по этой ссылке.

12. «Три мушкетера», Александр Дюма — а они по этой.

Мультфильмы

13. «Муми-тролли». Любимые с детства герои Туве Янссон тоже умеют болтать на иврите.

14. Disney Hebrew songs. Современная классика — любимые диснеевские песни из мультфильмов на языке предков.

15. Мультфильмы. Подборка самых популярных мультфильмов на иврите.

Видео и аудио

16. Телевидение Израиля

Телеканалы онлайн и трансляция веб-камер по стране.

17. Tunein

Израильские радиостанции онлайн.

18. Русские песни на иврите

Владимирский централ, Мурка и многое другое.

19. Сериалы на иврите

Тут без комментариев. На фото герои сериала «Здесь живут по-кайфу».

20. Фильмы на иврите

В Израиле даже в кинотеатрах фильмы идут не с полным дубляжем, а с субтитрами на иврите, поэтому не ожидайте увидеть полный список мировых блокбастеров. И, все же, фильмы смотреть не только полезно, но и приятно.

Учебники

21. «Sheat Ivrit» (Шеат Иврит)

Лучший учебник иврита на русском языке. Данный учебник, «Время иврита» или «Шеат иврит», предназначен для взрослых, желающих изучать язык самостоятельно или под руководством преподавателя. В учебнике около 1000 наиболее употребляемых слов. На сайте можно скачать или прочитать учебник онлайн.

22. «Легкий иврит для вас», автор Элиэзер Тиркель

Учебник основан на многолетнем опыте обучения ивриту. Элиэзер Тиркель на протяжении сорока лет был учителем, ректором и педагогом в Израиле и за границей. Он учил ивриту людей различного происхождения, возраста и интересов.

23. «Живой иврит. Самоучитель для начинающих.», Блюм Шошана и Рабин Хаим

По мнению специалистов — лучший самоучитель иврита. Это единственное издание, обращенное к тем, кто не имеет никаких предварительных знаний.

24. «Учебник языка иврит для начинающих», Ю.И. Костенко

Цель данного учебника — изучить основы иврита, сформировать навыки устной и письменной речи, обучить чтению и письму на иврите, дать обучающемуся представление о языке иврит как системе. В работе применяется оригинальная авторская методика, направленная на развитие навыков системности.

Словари

25. Reverso

Иврито-английский и англо-ивритский словарь, использование слов в контексте.

26. Morfix

Иврито-английский и англо-ивритский словарь с примерами использования слов, технический язык и сленг.

27. Maskilon

28. Teach Me Hebrew

Иврито-английский словарь, 10 000 самых распространенных слов.

29. Loecsen

Русско-ивритский словарь. Полезные слова и выражения для тех, кто путешествует по Израилю.

Грамматика, лексика и онлайн курсы

30. Learn Hebrew Verbs

Все основные глаголы на иврите во всех формах. Для знающих английский.

31. Teach me Hebrew

Удобный сайт с кучей уроков и полезной информацией. Для знающих английский.

32. Hebrew Verb Conjugator

33. Learn Hebre Weasily

Курс рассчитан на тех, кто всерьез хочет выучить иврит; уроки распланированы на 4 недели по 7 уроков. Для знающих английский.

34. Самоучитель иврита

Самоучитель на русском. Множество уроков и полезной информации по изучению иврита с нуля.

35. Crazylink

Русский онлайн портал по изучению иврита. Видеоуроки, словарные тренажеры и многое другое.

36. In Hebrew

Изучение иврита с помощью чтения и прослушивания. Сайт на русском.

37. Milingua

Онлайн уроки по изучению иврита. Для знающих английский.

38. University of Texas at Austin: Modern Hebrew for Beginners

Изучение иврита для знающий английский, рассчитан на разные уровни знания языка.

Рейтинг
( Пока оценок нет )
Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!: